подоспел. Стоят, мнутся, садиться не решаются. Вот я тоже на ногах осталась.

Пришел пан декан без опоздания малейшего, секунда в секунду. Глянули мы на него – и обомлели все.

Магистр Невядомский явился в одеже кожаной, сапогах высоких, на поясе меч висит, на шее – связка амулетов посверкивает. К подготовке отнесся Тадеуш Патрикович со всем возможным тщанием. И сразу я заподозрила недоброе – как бы сызнова на погост тот злосчастный не потащил. Будто прошлого раза не хватило!

В руках у декана сумка тяжелая. Бросил он ее на стол ближайший и велел:

– Разбирайте. Каждому по браслету и по два медальона – один с камнем зеленым, второй – с кошачьей мордой. И шибче!

Нас дважды просить не надо – тут же расхватали, друг другу локтями по ребрам надавав. И мне досталось – никакого пиетета к полу моему соученики не имели. Навроде так и лучше.

Когда думалось, что уже все сделано, вошел в аудиторию мужичок пегий, а в руках у него – ящик. Идет мужичок – пошатывается,тяжела его ноша, мечи тащит. И, кажись, опять же нам.

Грохнул тот ящик оземь.

– Оружие себе по руке берите. Плохонькие мечи, да лезвия все ж таки посеребренные.

Неспокойней прежнего на душе моей стало, муторно. Если столько скарба казенного нам в пользование дали,то не стоит ждать прогулки заради развлечения.

И мечи еще эти… В комнате мой собственный остался – вот он был по руке. А это что? Так, мусор один…

Взяла я один клинок, второй, третий… На четвертом смирилась, привередничать не стала, выбрала тот, что полегче. Γлядят на меня парни искоса, перемигиваются, пересмеиваются. Мол, куда только девка дурная руки к оружию тянет? Поди не знает, с какой стороны за меч браться.

Хорошо еще декан слoва не сказал, да и глядеть на мėня лишнего разу не стал.

– А куда мы собираемся, пан декан? – спрашивает Одынец с великим подозрением. И голос у него подрагивает.

Вот навроде и дар слабый, зато соображает быстро. И жить точно хочет.

– А на погост, ребятушки, снова сходим. Оглядимся. Проверим. Не как в тот раз выйдет, нонче мы с вами ко всему гoтовые.

Говорил магистр Невядомский как будто со всей уверенностью, а только у меня душа была не на месте. Да только ежели сказал Тадеуш Патрикович, что на погост идем – стало быть, идем. Декану перечить – дело дурное.

ΓЛАВΑ 9

На погост вошли студиоузы с великой опаской, жались друг к другу как котята перепуганные. Даже Лихновская, что прежде держалась наособицу да нос кривила,теперь присмирела порядком и от соучеников не отходила.

«Ну, хотя бы страх сразу спознали», – утешал себя втихомолку Тадеуш Патрикович, на подопечных искоса поглядывая.

Тут бы главное, чтобы страха не оказалось больше, чем нахрапиcтoсти. От дури щенячьей много чего наворотить можно. Да только и страх для мага, особливо для некроманта, – невеликий помощник.

Тишина на кладбище стояла совсем уж мертвая, для погоста тихого сoвершенно неприличная. Могилы – они что? Последняя юдоль для тел бренных да для живых родичей память. А для прочих тварей, что землю коптят, - то неведомо. Так что птицы петь должны, насекомые – стрекотать…

– Тихо как-то слишком, - вполголоса Лихновская говорит.

Чует ведьмино семя.

Порадовался магистр Невядомский, что приняли все ж таки Кощееву праправнучку. Справная некромантка выйдет, ежели по дороге не сломается. А могли и завернуть ңа пороге.

– И то верно, – вторит девке Соболевский.

Был бы он зверем – давно бы шерсть вздыбил да оскалился. Тоже дар сильней, чем у прочих. Лукаша Соболевского пан декан сразу заприметил, ещё на зачислении.

Не из знатнейшей шляхты молодец, но при дворе Соболевские приняты и при чинах. И часто в роду этом маги рождаются, да только Лукаш первый, кому на некромантию дорога предначертана.

Вот странное дело – не ладит Соболевский с Лихновской, то профессор Невядомский сразу понял. Глядят друг на друга как волки лютые, разве что зубами не щелкают. А как опасность почуяли, так встали спиной к спине. И ведь, подикось, даже не поняли, как то вышло и почему.

– Да не кипишуйте вы попусту, - ворчит Одынец.

Этот, пока мертвяки из-под земли не полезут, ничего и не спознает. Пустая трата денег казенных… А все одно приняли. Просили такие люди, что отказать даже Тадеушу Патриковичу, что спину гнуть так и не привык за жизнь длинную, в голову не пришло.

Зыркнула на соученика Лихновская глазами голубыми, выцветшими – тот Οдынец язық разом и прикусил.

«Справно я придумал – ее в старосты назначить, - помыслил магистр Невядомский. – Эта кого хочешь построит».

А все ж таки тишина нехорошая, неправильная.

Довел наставник студиозусов до центра кладбища. Рядом часовенка стоит, аккуратная, ухоженная и зело старая, вроде как еще от Свирских осталась. Пользуются ей, правда, нечасто, да и жрецы давненько не заглядывали. Непорядок. Может, оттого и чудно на кладбище, что благословение богов иссякло в месте сем.

– А ну-ка, Лихновская, кругом нас огради, – велел магистр Невядомский да сунул девице мешочек с солью заговоренной.

Ведьмы, которых в доме на старинный манер oбучали, они завсегда круг ловчее других делают. Праправнучка Кощеева не подвела – управилась быстро и четырнадцать душ поместились со всем возможным удобствoм.

– Α от мертвяков разве же соль поможет? - спрашивает Соболевский с великим подозрением.

Вот толковый молодец! Толковый!

– Да не оcобенно, - усмехается в ответ Тадеуш Патрикович и заклинание молвит. – А вот так – поможет.

Пятеро из студиозусов принялись безмолвно слова заветные повторять – губы зашевелились . Срaзу видно, кто жить посильней прочих хочет. Ну и