– вот ведь трусы-то где, а! – отскочили к решетке, подальше. Меня это взбесило, к тому же нога снова занесла над подставкой пятку…

Я успела. Музыка брякнула обиженно, затихла, а монстр, из икры которого лилась черная кровь, быстро втянулся в шкатулку.

Вот поэтому я и считала некромантию бесполезной для себя! Любой монстр, которого притаскивала Нинель, запросто уничтожался моими силами без всяких проблем, или я его ранила чтобы он сбежал. Другим приходилось изучать слабости нежити, подготавливать специальным образом оружие… мне же было достаточно просто махнуть магическим мечом. Потрясающая сила, делающее зазубривание истории появления монстров и изучение способов их убийства совершенно бесполезной тратой времени.

Нинель сориентировалась раньше других. Она быстро, растеряв всю свою аристократичную пафосность, подлетела к Фрино и перекинула его руку себе через плечо.

– Всем живо выйти из клетки, – практически рявкнула она. – И пока я не вернулась – из аудитории ни ногой.

И с этими словами она исчезла, буквально растворилась в воздухе. Видимо, унесла моего пострадавшего парня в лазарет. Я тяжело вздохнула. Ну вот… не было печали! Только бы с ним все было в порядке… только бы он не сильно пострадал… беспокойство навалилось тяжелым грузом.

– А я ведь говорил, – сказал староста голубого общежития. – Говорил, что надевать кольцо на скелета – плохая примета.

– Да заткнись ты, – огрызнулся на него Мэт, от чего я даже ощутила благодарность. – Не до тебя теперь…

Глава 10. Абигейл (2)

До конца пары я еле-еле досидела – благо Нинель смотрела на меня сочувственно, извиняющимся взглядом, и пыталась не трогать. Но отпустить не отпустила, сказав, что все равно время потребуется, чтобы привести Фрино в порядок. Я это понимала… но все равно сорвалась с места сразу после гонга и побежала в лазарет. В Кешиных способностях целителя я не сомневалась, как и в том, что он хотя бы скажет мне, как обстоят дела.

Ну и, в процессе моего забега от кабинета некромантии я умудрилась налететь прямо на Янку. Налететь в моем случае – не сшибить с ног. Просто я увидела, что она бредет по коридору. Увидела, на бегу сцапала за руку и потащила за собой..

– Эй,эй,эй, – ошарашенная Яна едва за мной поспевала, – Куда это ты меня тащишь?

– Беги, потом все… фух… объясню, – запыхавшись выдавила я.

Никогда до этого я не была так рада видеть дверь лазарета. И никогда я еще не была так удивлена стоящему рядом с ней Кеше. Даже притормозила от неожиданности.

Кеша выглядел так, будто собрался на свидание. Изгвазданный зельями белый халат сменился шерстяным пуловером поверх светло-синей рубашки, мешковатые удобные штаны – джинсами с большой красивой бляшкой на ремне, а обтрепанные кеды – новенькими синими кроссовками. Мало того, рыжий преподаватель алхимии, о небо, причесался! Не сказать, чтобы прилизал волосы, но торчали в разные стороны они чуть более осмысленно чем обычно. В одной руке он держал за горлышко бутылку шампанского, в другой – букет цветов, а под мышкой – коробку конфет.

– Нифига себе ты сегодня красавчик, – присвистнула Яна. – Кого совращать собрался?

– А ты чего это тут... – забеспокоилась я, – а не там?… А кто же тогда Фрино… занимается?..

– Так это, того, – засуетился испугавшийся от нашего внезапного появления рыжий. – Рада взяла новую целительницу! Такие дела. Я и решил, что… надо ее как следует поприветствовать. Я еще вчера лазарет освободил… а что с Фрино?

– Хороший вопрос кстати, – посмотрела на меня Яна, приподняв бровь. – Это к нему мы так гнались?

Рассказывать я не стала. Долго, а я хотела знать, в порядке ли мой парень или нет. Потому я шустро подвинула Кешу в сторону, распахнула дверь, и…

– А входить без стука не вежливо, милые мои, – мурлыкнул некто, и дверь тут же захлопнулась, чуть не шмякнув меня по носу.

Я вознегодовала! А ведь при прошлой целительнице, Терине, мы больных навещали не стучась. Но, увы, не я здесь устанавливала правила, потому смиренно вздохнула и постучалась. Дверь открылась, и перед нами, наконец, предстала новая, нанятая Радой работница, от вида которой Кеша удивленно охнул.

Преграждая вход в лазарет стояла, уперев руки в боки, настоящая роковая красотка. Длинные огненно-рыжие волосы доходили ей до самой поясницы, фигура песочными часами, стройные длинные ноги, хитрые, подкрашенные глаза и, будто специально, эта странная особа натянула на себя вместо хламиды целителя короткий такой белых халатик, доходящий ей максимум до середины бедра. Грудь из выреза только что не выскакивала. И дополнял картину длинный, ходящий ходуном из стороны в сторону гибкий хвост.

В голове сразу мелькнула мысль о том, что такая распутная на вид женщина просто не может быть хорошим целителем! За Фрино стало откровенно говоря страшно.

– Чертовкааааа! – тоном счастливого идиота проговорил-простонал Кеша.

– Рыженький, – так же блаженно улыбнулась ему целительница, но быстро собралась и, посерьезнев, перевела взгляд на нас с Янкой. – Итак, кто тут пришел навестить своего несчастного парня?

– Ну… я. А вы кто? – с сомнением спросила я.

Женщина – точнее девушка, на вид ей было не намного больше чем Кеше –  неожиданно подошла ко мне и подхватила под ручку. Я от такого с собой обращения в восторг не пришла, напротив – забеспокоилась и насторожилась.

– Да не бойся, не бойся, я не кусаюсь, – хитренько оскалилась она мне, а потом повернулась к моим друзьям. – Рыженький, подожди меня минуточку. Сейчас проинструктирую… Яну, правильно?.. как ухаживать за больным, и обязательно к тебе вернусь.

И она потащила удивленную меня в дальний конец лазарета, где за занавеской находилась кровать, на которой я в свое время лежала после извлечения Малума. Фрино уже успел прийти в себя, но выглядел бледным и бинты покрывали добрую половину его лица. На эту странную новую целительницу он смотрел примерно так же, как и я – настороженно.

– Присаживайся, – кивнула мне на кушетку девушка.

Я села, покосилась на Фрино. Тот тут же ухватил меня за руку и попытался улыбнуться. Вышло коряво, только одной стороной рта, что не скрывалась за бинтами.

– А вот улыбки и разговорчики лучше пока отложить, – сказала ему целительница. – Хотя бы до вечера помолчи, сладкий. От молчания еще никто не умирал, а если твоя кожа из-за болтовни и лишней