Он задумался. Может быть, сейчас до него стало хоть что-то доходить. Я, конечно, не надеялся на это, но если пугают меня, почему бы мне не припугнуть собственного сына. Сбить с него эту неоправданную спесь, взявшуюся неизвестно откуда.

– Ладно, я тебя понял, – Данил встал. – Тогда что мне делать? Чем заняться?

– Ты должен уехать обратно в Женеву. Я всё улажу с университетом. Они поймут и примут тебя обратно. Единственное, что я прошу сейчас. Не бросай. Учись. Потом я обязательно помогу. Сейчас я приставлю к тебе человека, – он хотел возразить, но я перебил, – сейчас это необходимо. Временно. До твоего отъезда. Поверь, это действительно необходимо.

– Ладно, – сказал он, развернулся и пошел из кабинета.

Я присел на край стола, подумал несколько минут. Набрал телефон охраны и дал распоряжение. Потом позвонил домой, тоже чтоб усилили охрану. Попросил Олега позвать к телефону Лею.

– Она подругу пошла провожать, – услышал я в ответ.

– Какую подругу, блять? Куда провожать? – заорал я. – Подругу – нахуй, Лею – под замок! Я скоро буду!

– Я понял, – Олег как всегда немногословен.

Я положил трубку и резко сорвался домой.

Чтобы хоть как-то успокоиться, я достала учебники, которые привезли вместе с моими вещами из общаги.

Но, как не пыталась, смысл прочитанного никак не откладывался в моей голове.

Все мысли были сосредоточены на том, что я в клетке. Мне даже не позволили проводить Юльку. И вообще Олег как-то уж слишком открыто прогонял мою гостью.

Я ждала Громова. Нам надо поговорить. Так больше продолжаться не может.

И, как только я об этом подумала, дверь в мою комнату распахнулась и на пороге появился он сам. Без стука Громов вошел в мою комнату. Я перевела взгляд с учебника на него. Хотя ведь это комната в его доме. А я – всего лишь одна из вещей в его доме.

Весь вид Громова красноречиво говорил о том, что спокойного разговора у нас не получится. Но и тянуть дальше не было сил.

– Я хочу уйти, – как можно твёрже сказала я, вставая с кровати и откладывая учебник.

– А наш уговор? – с хитрой улыбкой поинтересовался Громов.

– Я передумала, – чтобы сказать это, мне пришлось собрать всю волю в кулак. – Я не думала, что окажусь в таких условиях.

Он молчал. Я стояла перед ним и моя решимость постепенно улетучивалась. И он, похоже, чувствовал это. Продолжал улыбаться одним уголком губ, перекручивая браслет часов на руке.

– Я не думала, что меня закроют как в клетке, – продолжила я, так и не дождавшись от него ответа,.

И опять тишина и наглая ухмылка.

– Я ухожу, – заявила я и, взяв телефон с кровати, направилась к двери.

Проходя мимо Громова, я почувствовала, как моя рука оказалась в тисках его хватки. Он просто схватил меня, даже не поворачиваясь.

– Отпусти, – потребовала я. – Я всё равно уйду.

И я уже приготовилась выцарапывать свою руку, но он неожиданно отпустил. Сразу и как-то подозрительно легко.

Это сбило меня с толку. Еще ни разу он не делал то, о чем я просила.

Но потом Громов вдруг резко развернулся и шагнул ко мне. Я сделала шаг назад. Ещё один. И упёрлась в стену. Дальше шагать было некуда.

А Громов медленно приближался. Как будто специально оттягивал момент, когда я смогу почувствовать жар его дыхания. Улыбка не сходила с его лица. А глаза светились каким-то незнакомым мне ранее огоньком. Это была не ярость, как обычно при разговоре со мной, и не злость. Его глаза просто темнели и зрачки становились шире. Он то сужал глаза, то, наоборот, раскрывал их шире. И при этом не отводил от меня взгляда.

Наконец, он приблизился и теперь уже пристально посмотрел мне в глаза.

Он навис надо мной как гора, закрывая собою свет.

Я чувствовала, как подкашиваются коленки и неосознанно пыталась встать на носочки, чтобы прибавить себе хотя бы пару сантиметров значимости.

В горле пересохло, губы сжались от сухости. Но я боялась облизать их под взглядом этого большого мужчины.

А ещё почувствовала, как мой страх смешался с каким-то другим чувством. Которое сложно описать. Узел скручивался внизу живота. Горячий трепет в дыхании.

– Леееееея, – неожиданно нараспев произнес Громов.

Наклонился и упёрся в мой лоб своим лбом. И меня чуть не обожгло от этого касания. Он был такой горячий.

– Я скучал, Лея, – уже совсем близко произнес он. Недопустимо близко.

Чтобы хоть как-то сбить с себя этот морок от его близости, я произнесла охрипшим, незнакомым голосом, но в нём укор:

– Трахая шлюх?

Громов отодвинулся немного и довольно улыбнулся.

– Не было никаких шлюх, Лея.

Я недоверчиво усмехнулась и отвернула лицо, боясь выдать свои чувства.

– Лея, – он приблизился так, что почти касался губами моего уха, – можно я прикоснусь к тебе?

– Что? – почти прошептала я дрожащими губами.

Громов удивлял меня все больше и больше. Я терялась. Готова была к абсолютно другому, но никак ни к этому.

– Просто прикоснусь. Вот так.

И он провел указательным пальцем по моим скулам.

– Или так.

И его рука спустилась и провела по плечу.

– Но лучше так.

Едва заметным движением он провел пальцами от плеча вниз, коснувшись груди. Мне как-то сразу стало тесно в лифчике и соски уперлись в кружевную ткань, еще больше твердея от этого касания.

Рука Громова остановилась на моей талии. Он смотрел мне в глаза, как будто хотел получить разрешение, чтобы идти дальше.

Меня бросило в жар и я тяжело выдохнула. Громов был так близко. Мне казалось, что я слышала биение его сердца. Но на этот раз он не вжимал меня в стену. Между нами еще оставались какие-то сантиметры. Но и они быстро исчезли, когда он наклонился ко мне.

– Лея, – почти ласково прошептал Громов, уже касаясь моих губ.

Я ехал домой с твердым намерением наказать Лею.

Меня взбесил не сам факт прихода ее подружки в мой дом, а то, что они, по словам Данилы, перетирали мои кости. Зная Лею, было сложно в это поверить. Но червь сомнения всё равно закрался в мой разум.

И было ещё кое-что, что сводило меня с ума.

Опасность.

Нет, я не испугался Султана. Он не первый, кто мне угрожает.

Но вот это неприятное чувство тревоги. Именно тревоги. Не страха.