– А для пущей достоверности хорошо бы вставить туда расчет, который делала сама Алена. Если она что и будет проверять, так именно его.

Мое соображение было принято с восторгом и немедленно включено в план.

Еще в этот замечательный план входило наше с Владиком незаметное проникновение в офис Людмилы. Подумав, я нашла это вполне разумным: если уж мы решили держать нашу операцию в тайне, надо быть последовательными.

В связи с этим последним пунктом плана припарковалась я за квартал от офиса, и в офис мы с Владиком влезли через окно дамского туалета. Это еще счастье, что я такая стройная и изящная, а Владик – тощий и малокормленый, а то бы мы обязательно застряли.

Но вот все преграды позади, Владик орудует с компьютером, а мы с Людмилой с равным интересом наблюдаем этот процесс. Очень поучительно! Проникаешься гордостью и начинаешь верить в могущество человеческого гения.

Когда я полностью прониклась гордостью и даже завистью, мне стало скучно и я стала прогуливаться по кабинету Людмилы. Понаблюдала за ночным Тарасовом, открывающимся за окном кабинета... Посмотрела все проспекты, валяющиеся на столе Людмилы... Фотографии, стоящие у нее на столе... Молодые Людмила и Ирина Николаевна... Какой-то симпатичный улыбающийся парень...

Стоп! Не какой-то! Всю мою скуку и сонное состояние как рукой сняло.

– Людмила! Кто это? – резко спросила я.

– Мой сын, – чуточку удивленно и очень гордо ответила Людмила.

– Ясно. Не совсем, конечно, но уже гораздо более понятно.

– Таня, что вы имеете в виду? – обеспокоенно спросила Людмила.

– Дело в том, что фотографию вашего сына я вижу второй раз в жизни. Первый раз я увидела ее, когда совершенно случайно заглянула в подушку небезызвестной вам Алены. Фотография вашего сына хранится у нее внутри наволочки.

– Зачем? – обалдела Людмила.

– Не знаю. Но это очень любопытно. Вы точно не видели Алену когда-нибудь раньше? Какое она может иметь отношение к вашему сыну?

– Никакого! – взвилась Людмила. К своему сыну она явно относится очень трепетно. Затем немного подумала и добавила: – Вообще никакого. Его уже год как нет в стране, он сейчас учится в Голландии. А до этого год учился в Москве. И в течение этих двух лет ни разу не побывал в Тарасове.

– Понятно. Тогда вполне может быть, что первоначально они этого не знали и планировали внедрить Алену через вашего сына. Для чего ей и была выдана эта карточка. Потом выяснили все более подробно и решили идти другим путем.

– А почему она прячет карточку под подушкой? – требовательно спросила Людмила.

– Да очень просто: понравился ей ваш сын, романтические чувства у нее взыграли. Ну она же, в конце концов, обычная молоденькая девочка, а не Джеймс Бонд.

Людмилу, похоже, это объяснение вполне удовлетворило, потешив ее материнское чувство. Еще бы – такой красавец, любая девушка влюбится. Меня же собственная версия не устроила совершенно, и я решила как следует в этом разобраться при первой же возможности.

Пока у нас с Людмилой шел этот интересный разговор, Владик продолжал трудиться не покладая рук.

Часам к четырем утра, когда мы с Людмилой уже дремали, наш компьютерный гений закончил свою ювелирную работу и гордо произнес:

– Все. Граница на замке, враг не пройдет.

– Молодец, – вяло пробормотала я, могучим усилием воли подавляя в себе жуткое желание рухнуть и заснуть. Людмила, похоже, мечтала о том же. Один Владик был полон сил и энергии, а также новых идей:

– Слушайте, мне пришла в голову мысль. Правда, Татьяна об этом уже говорила...

Господи, о чем же, интересно, я говорила? Нет чтобы помолчать и спокойно отправиться спать, так надо же – треплюсь без передышки.

Ладно, теперь придется расхлебывать:

– Ну, и чего я говорила? Давай, озвучь свою замечательную мысль, которая забредала и в мою голову.

– Помнишь, ты предположила, что эту вашу Алену может интересовать нечто другое? И назвала Интернет и электронную почту. Так вот, мне пришла в голову мысль, что с помощью этих нехитрых технических средств можно очень здорово испортить вам, Людмила, жизнь. Причем не прилагая особых усилий.

– Каким образом? – нахмурилась Людмила.

– Очень просто. Алена от вашего имени рассылает вашим поставщикам, клиентам, конкурентам и кому там еще разные нежелательные для вас сообщения...

– Неплохо, – оценила я и продолжила: – Можно и коммерческие ваши тайны раскрыть всем, кому не следует, и дезинформацию отправить, мало ли... Да, Владик, это мысль. А адреса она знает? – обратилась я к Людмиле.

Вместо Людмилы ответил Владик:

– Так в том-то и дело, что все адреса хранятся в компьютере, верно?

Людмила кивнула и спросила:

– Так что же, отключать на завтра Интернет?

– Да нет, зачем? Татьяна же говорит, что Алена ничего не должна заподозрить. Поэтому Интернет мы отключать не будем, мы сделаем так, чтобы в момент, когда она начнет работать, просто не было связи.

Гигантским усилием воли я изобразила на лице внимание и спросила:

– Это сложно?

– Нет, не очень. Но делать мы это будем завтра. Нам для этого понадобится письменное заявление Людмилы и твоя, Таня, лицензия.

Я нашла в себе лишь силы сказать:

– Не завтра, а сегодня. Но чуть попозже. Если я не посплю хоть четыре часа, то рискую завалить всю операцию.

Людмила была со мной абсолютно согласна, и мы тем же путем, которым проникали в здание, его покинули.

Как я вылезала из окна, я еще немножечко помню (главным образом потому, что, кажется, стала менее стройной и изящной и чуть не застряла), а вот все остальное навсегда испарилось из моей памяти.

* * *

Из чудного состояния бревна, тихо плывущего по реке в ясный солнечный день (а именно так я себя чувствовала), в мир грубой реальности меня выдернула рука Владика. Эта самая рука весьма невежливо потрясла меня за плечо, стянула с меня что-то теплое и пушистое и заставила принять полувертикальное положение. Бодрый голос Владика довершил неприятную процедуру возвращения меня к состоянию бодрствования:

– Татьяна, ты сама говорила, что у нас мало времени! Пора вставать, сейчас уже девять.

– Девять чего? – пробормотала я, тщетно пытаясь разлепить глаза.

– Девять утра. Самое время браться за дело.

– Для меня всегда самое время для этого, – ворчливо заявила я.

Наконец оба моих глаза открылись. Первое, что я увидела перед собой, была радостная физиономия Владика – абсолютно свежая, выбритая и готовая к борьбе. Потом я осознала, что нахожусь на тахте в своей конспиративной квартире. В полураздетом состоянии. Точнее, на мне были рубашка и джинсы. Куртку и кроссовки Владик догадался с меня снять. И заботливо накрыл пледом. Если бы еще не будил ни свет ни заря, то вообще бы ему цены не было.