– Как ты думаешь, это был поджог?

– Даже и сомневаться нечего, конечно, поджог.

– Андрей сам покончил с собой, или ты подозреваешь, что это дело их рук?

– Да нет, покончил с собой, я уверен. Но то, что его до этого довели они, – вне сомнения. Он вообще был очень нервный, все тяжело переживал. Выхода из своей ситуации не видел, вот и...

– Все понятно. Ладно, мне надо подумать и кое-что выяснить. Ты мне можешь понадобиться в любой момент. Где ты будешь сегодня?

Владик замялся.

– Да ладно, хватит играть в Джеймса Бонда. Клянусь, что под пытками никому не выдам твоего убежища! Серьезно, ты мне можешь срочно понадобиться. Чует мое сердце, что у меня в скором времени возникнет пара вопросов по компьютерам. Правда, не знаю еще, каких.

– Да нет, не в том дело! – запротестовал Владик. – Я ничего и не скрываю, просто и сам пока не знаю, где буду. По-моему, терпение своих друзей я уже исчерпал. Но раз ты говоришь, что опасности нет, то, может, я отправлюсь домой?

– Опасности-то, конечно, на мой взгляд, нет, но давай все-таки перестрахуемся. И домой ты отправишься, когда я буду лучше ориентироваться в ситуации. Пока я еще не очень хорошо понимаю, что к чему. Но я тебе предлагаю такой выход: ты отсидишься в моей второй квартире.

– Почему во второй? – удивленно спросил Владик.

– Потому что она тайная, конспиративная, о ней мало кто знает – все, как ты любишь. А еще в ней есть телефон. Это меня больше всего устраивает. Согласен?

– Согласен. А там жратва какая-нибудь есть?

От такой наглости я обалдела, заверила его, что жратву мы купим по дороге, и мы поехали.

Запихав Владика с запасом пищи на два дня в свою вторую квартиру и наказав строго-настрого жить возле телефона и не занимать его посторонними разговорами, я поехала к Ирине Николаевне. Я чувствовала, что мне сейчас необходимо сесть и подумать. И, может быть, даже кинуть косточки. И, конечно же, выпить кофе. Литра два, не меньше.

* * *

Кухня вся в дыму, я уже разбухла от кофе, результатов моего мыслительного процесса – никаких. Или почти никаких. Я не могу разобраться с главным: кто за этим стоит?

Попробуем рассуждать логически: кому это выгодно? Людмиле – просто потому, что больше некому. Кто у нас стремится стать монополистом на тарасовском компьютерном рынке? Правильно, она. Стало быть, за этим стоит Людмила. Железная логика.

Но это же абсурд! Зачем она тогда наняла меня, зачем эта комедия с Аленой? Я слабо как-то могу себе представить, что суперзанятая бизнес-леди заварила всю эту кашу только затем, чтобы мне было не так скучно жить. Ну и еще – подкинуть частному детективу тысячу баксов на бедность.

Другая, тоже очень бестолковая версия: кто-то бескорыстно любит Людмилу большой и чистой любовью и делает все, чтобы облегчить ей жизнь в мире тарасовского бизнеса. Как то: убирает конкурентов (даже мелких) любыми доступными средствами. Спросите, как же в эту схему вписывается Алена? Очень хорошо вписывается! Ее внедрили к Людмиле потому, что Алена является замечательным специалистом по компьютерам и ее работа будет способствовать процветанию компании. Ну как? Железная логика.

Бред какой-то. Еще немного, и меня можно будет со спокойной совестью везти в психушку – именно там собрались все тарасовские специалисты по логике. Будем надеяться, что и меня вылечат.

Смех смехом, а никогда у меня еще не было такого количества вопросов без ответов. Хотя, собственно, вопрос всего один: кем является Людмила – жертвой или виновницей всех этих преступлений? В зависимости от ответа на этот вопрос мне предстоит вырабатывать план своих будущих действий.

Итак: с одной стороны, она... хотя с другой... Стоп. Хватит себя запутывать. Не можешь разобраться в ситуации – честно признайся. И попроси помощи у своей верной высшей инстанции. Где тут мои любимые косточки? А вот они... Кидаем! Ну, что получилось?

14+25+1 – «На вашем пути есть препятствие, но непредвиденная задержка в достижении цели пойдет лишь на пользу».

Ну вот и кости издеваться начали над моей бедной головушкой! А то я без них не знаю, что у меня на пути есть препятствие. Мне надо выяснить, кто это препятствие подпирает плечом! Кто, так сказать, за ним прячется?

И задержка эта самая тут очень некстати, у меня, между прочим, время катастрофически истекает: завтра, судя по всему, должна состояться операция, смысл и назначение которой я знаю чисто приблизительно. И, кстати говоря, не очень хорошо осведомлена о времени и месте операции. И слабо себе представляю, кто будет играть на моей стороне... А тут еще и высшая инстанция в лице костей издевается...

Эй, Татьяна, хватит ныть! А также выть и причитать. Кости тебе ясно сказали – верной дорогой идете, товарищи! А что до препятствий, то я еще не припомню дня, когда у тебя на пути хоть что-нибудь не стояло; и всегда это «что-нибудь» очень помогает тебе, идет, так сказать, на пользу. Так что перестань мучиться сомнениями, начинай продумывать план на завтра. В общем, работай!

* * *

Результаты усиленной работы не замедлили появиться (хватило и пяти минут – вот что значит вовремя себя обругать!). Выглядели они следующим образом: а) я еду к Людмиле, выясняю у нее время и место предполагаемой операции, то бишь когда прибудет эта крупная партия оргтехники, б) мы с ней продумываем возможности нападения и усиливаем охрану, в) я связываюсь с любимой милицией и прошу ее на всякий пожарный быть в нужное время в полной боеготовности.

Последний пункт я ввела специально затем, чтобы не злить кости: они мне сказали, что существует какое-то препятствие? Вот и я подстелю соломки. Даже если отвлечься от предупреждения костей, я и сама подумывала, что эта партия товара кажется притянутой за уши. Чует мое сердце, что все там будет гораздо круче и интереснее. А поскольку интуиция меня еще никогда не подводила, стало быть – вперед, Танечка!

Действуя согласно плану, я вихрем вылетела из кухни, пронеслась мимо Ирины Николаевны и Алены, мирно смотревших телевизор, и заскочила в нашу с Аленой комнату, чтобы слегка переодеться и взять сумку. Я все еще находилась в порыве энергии, а потому, надевая джинсы и влезая в свитер, умудрилась опрокинуть пару стульев и довольно сильно удариться локтем о стол.

Раздался ужасный грохот, поскольку на один из стульев Алена кинула свои вещи и повесила сумку. А давно известно, что в наше время дамская сумка, как правило, весит килограмма два и вмещает кучу нужных вещей.

Аленина сумка не была исключением: я запихала в нее разлетевшиеся по всей комнате традиционные пудру, тушь, несколько тюбиков помады, косметический набор и записную книжку; потом чуть менее традиционные вещи – пару дискет, консервный нож, увесистую аптечку, связку ключей (огромная, штук шесть, один ключ – ну точно от какого-нибудь амбара) и пушистого медвежонка интенсивно красного цвета. Между прочим, в ее сумочке явно что-то изменилось с того времени, как я рассматривала ее в начале своего расследования в «целях расширения кругозора»... Дискет, кажется, не было, но они могли появиться в связи с ее работой... Нет, что-то другое... Ладно, потом подумаю, сейчас некогда. Медвежонка я вытащила из-под тумбочки и оттуда же достала нечто очень странное – какой-то кусок чего-то, завернутый в бумажку. При ближайшем рассмотрении это «что-то» оказалось пластилином. Я задумалась, могло ли это выпасть из Алениной сумки, но затем решила, что если уж она с собой таскает этого медвежонка, то вполне может запихивать в сумку и пластилин. Кто ее разберет: чужая душа – потемки, может, Аленушка в свободное от работы время создает пластилиновые композиции типа «Ежик в тумане». Покончив со своими сомнениями, я сунула пластилин вслед за медвежонком в сумку, повесила сумку на ее прежнее место и вернулась к своим действиям по плану.