Девушка быстро обняла профессора, но тут же, смутившись, отошла в сторону, старательно делая вид, что занята прицелом своей Скарлетт.

– Кора? – спросил профессор.

– А я че? Я с лейтенантом, как и раньше, – пожал плечами рядовой. – Куда, короче, скажут, туда и пойду. С вами я, короче.

– Что будем делать с телами? – спросил Проф.

– А ничего. Пусть лежат где лежат. – Бонд кивнул в сторону машин. – Во-первых, они скорее всего нужны будут следакам, если они, конечно, сюда захотят добраться. Фото для них я уже сделал, если что. Во-вторых, мы не могильная команда, тратить время и силы на яму сам не буду и вам не разрешу. В-третьих, черт бы с ними со всеми. Мы давали им возможность уйти без потерь, но они все равно напали, чтобы нас убить и ограбить. Вот и пусть валяются.

– В-четвертых, я тоже против могилы, – тихо добавил Проф. – Но не по личным причинам. Просто… погребенное тело сохраняется значительно дольше. Есть серьезный шанс, что успеет произойти трансформация до того, как труп окончательно сгниет. К тому же в местной земле эксгуматы восстанавливаются даже по старым костным останкам. Поэтому я сброшу маршрут ребятам из отдела безопасности, чтобы они забрали тела и кости и увезли отсюда. И еще мы не мародеры, уважаемый Бонд, чтобы просто так бросить мертвецов. Не будем уподобляться.

– А они приедут?

– Разумеется, приедут. Два ящика пластита в «Канале» по-прежнему лежат в тайнике, если вы помните. Взрывчатку в научный вездеход грузить недопустимо, но сдать или уничтожить все равно нужно.

– Логично, – кивнул Бонд, посмотрел на время, – Проф, новые гости, конечно, маловероятны, Лунь грамотно расписал мне всю партию, но отсюда лучше смыться. Да и время. Как раз должны успеть до следующей точки. И так, между нами, – хорошо, ребята, с вами в экспедиции. А вот как представлю, сколько мне бумажек писать после нее и сколько отвечать на бесконечные тупые вопросы, то аж дурно делается.

– Лунь, Хип, боюсь, в отчете экспедиции в связи с уже целой серией событий вы будете фигурировать как участники. Скрыть это не получится. Не беспокойтесь, все возьму на себя. – Проф протер очки платком и водрузил их на место. – В том смысле, что отдельным приказом привлек вас в качестве полевых сотрудников. Я все-таки начальник биологического отдела, имею право.

– Профессор, стоит ли так подставлять себя? – спросил я, и Проф рассмеялся:

– Подставлять? Лунь, уважаемый, я руковожу половиной всех биологов НИИ и биологическими отделами двух стран. Ну, покричит Яковлев, ну, поругается на меня по-свойски. И все. Уволить меня никак невозможно. Выговор? Давно уже к полевым ученым перестали присылать эти глупые и унизительные цидульки. От исследований отстранит? Да он скорее скушает свою шляпу, чем навредит Институту, это очень умный, по-хорошему грамотный и честный человек. И что мне грозит? Пять минут грома и молний без дождя? Право, дружище, за меня не беспокойтесь. Старый московский хулиган и не из таких передряг выпутывался, а это уж совсем пустяки. Да, Бонд, по поводу бумажных мытарств. Обещаю вас по максимуму освободить от такой беды. Привлеку, так сказать, административный ресурс и лично встречусь с нашей безопасностью. Все уладим, ибо сейчас бюрократия понемногу закатывает обратно свою бесполезную бумажную губу, и процесс благодаря Яковлеву продолжается. Эта тетка быстро теряет свою вредную власть в грозные времена. По машинам.

* * *

Плавно тронулся первый вездеход, за ним, словно притянутый провисшей пружиной кабеля, поехал второй, а мы с Хип, как всегда, пошли впереди, аккуратно просматривая пейзаж на предмет сюрпризов Зоны. По пути в урочище «Залесье-1» начали встречаться многочисленные мелкие каналы мелиорации, все как один залитые, а местность стала совсем плоской. Гайки вместо сухого стука о землю все чаще плюхались в мелкие лужи, скрытые между кочками, и, чтобы не промочить совершенно не приспособленные к реалиям Зоны ботинки «Покровов», нам приходилось временами скакать по буграм из плотной травы. Грязь урчала и булькала, то там, то здесь слышались гулкие, ухающие звуки болотного газа из потревоженных топей. Здесь же мне довелось увидеть вживую первый «болотный холм» – гравитационную аномалию, набравшую в себя не меньше пятидесяти тонн воды. Покатый, довольно высокий, он чем-то напоминал лежащую в болоте гигантскую выпуклую линзу, состоящую из чуть зеленоватой, но довольно прозрачной жидкости. На склонах и вершине линзы, на высоте не меньше полутора метров, гладкий водяной холм был покрыт листьями живых кубышек, а в толще воды, словно грязные трещины в стекле, плавали сети водной растительности. Когда вездеход проезжал мимо, вся горка начала медленно, плавно раскачиваться, словно гигантское желе.

– Гравитационная пара, – профессор выглянул в дверь, указал куда-то вперед, – обратите внимание, сразу за холмом то же самое, но со знаком «минус».

И действительно, с другой стороны линзы в топи была гладкая чашевидная выемка довольно приличной глубины, в которой тоже были водные растения, но уже плоские, мелкие, словно размазанные по мокрым стенам болотного кратера.

– Любопытное явление, друзья мои. Тут их много, и лучше туда не попадать – вездеход не выберется, не говоря уже о человеке. Давайте-ка наверх, на крышу – дальше пешего хода просто нет. Трясины, сплошное болото, причем довольно радиоактивное.

– Хорошо, Проф. – Я подсадил Хип, и она, ловко уцепившись за висящий обрезок каната, быстро залезла на крышу вездехода. – Только идти не быстро, плавно. Придется так смотреть.

– Добро. Руководите.

Отряхнув ботинки от болотной воды и налипших травинок, я, отталкиваясь от гладких боков вездехода, тоже забрался наверх – удачно, что ни говори, Бонд приспособил кусок нейлонового каната с узлами. Так… левый ботинок все-таки промочил, но не сильно. Ничего, положим его рядом, пусть сохнет.

– Задраиваю вездеходы, Проф, – послышался голос Бонда, – прикройте дверь, и тоже можете на крышу, если есть желание. Скоро поплывем. Если будет пошатывать, держитесь за бортики, хотя и не должно.

Вездеход пошел дальше, оставляя две широкие, но очень мелкие колеи – даже наши следы были чуть глубже. В них тонкими ручейками быстро набиралась вода, тихонько скрипел похожий на телефонный провод желтый кабель, и, послушный сигналу, двигался за нами второй вездеход с Корой на крыше. Скорость Бонд настроил по моей просьбе, и машины двигались в темпе неторопливого пешехода. Кусты и мелкие деревца постепенно исчезли, грязь становилась глубже. Через десять минут из жидкого сероватого тумана показалась сплошная стена сухого прошлогоднего тростника, плотная и необычайно высокая – стебли поднимались на высоту до пяти метров, медленно покачивались пушистые метлы соцветий и шелестели широкие, с ладонь, ленты желтых листьев. Легкий теплый ветер донес сильный запах прели, болотной воды и улиточной затхлости. Грязь под колесами вездеходов приобрела черный цвет, до нефтяного жирного блеска.

– Пройдем? – спросил я в люк.

– Да куда мы денемся? – послышался смешок лейтенанта. – Танки вообще грязи не боятся, а мои даже немножко любят, хоть и не признаются.