* * *

В демарше Туркула Миллер усмотрел нарушение воинской дисциплины. Евгений Карлович так и не смог понять, что своими поступками отбил у своих подчиненных всякое желание видеть в нем вождя. Разговор в управлении Русского общевоинского союза был тяжелым для генерала. С болью на сердце он слушал заявление Туркула, что он выходит из РОВС. На следующий день Миллер подписал приказ №16: «Ввиду выхода генерала Туркула из состава Русского Обще-Воинского Союза впредь до назначения нового командира полка или возращения Туркула в РОВС и к занимаемой должности — группы Дроздовцев должны непосредственно или через начальство групп I армейского корпуса подчиняться во всех отношениях начальникам соответствующих отделов РОВС».

Организация теряла еще только первую из своих живых легенд. Но не последнюю. Начальник канцелярии Русского общевоинского союза Кусонский писал генералу Абрамову:

«Яхочу поделиться с тобой своими впечатлениями от вчерашней беседы Евгения Карловича с двумя членами правления Туркулов- ского союза, явившейся результатом новой попытки «ликвидации» инцидента, инициатором которой, как я тебе писал, является (что для меня непонятно) Скоблин.

Для этого доклада о программе, уставе и деятельности союза явился полковник Чернощеков и А.А. Лодыженский. Он никогда в армии не служил, но принимал участие в борьбе на юге России чуть не с самого начала и в Крымский период был симферопольский губернатор. При АПК (генерал Кутепов. — А. Г.) он как будто помогал чем-то в конспиративной работе, но Миллер говорил мне, что деятельность его была серьезной.

Союз преследует цель укреплять непримиримость, пробудить в военных кругах, а затем и во всей эмиграции, стержень которой он должен составлять, волю к борьбе и ко всякого рода активности; союз составляет военно-политическую партию, он также имеет целью бороться со всеми упадочными настроениями и подготовить эмиграцию к грядущим событиям.

Выработанная, но еще не отпечатанная программа, как я понял, носит обычный фашистский характер, но с различными деталями по вопросам рабочему, земельному и пр. и пр.

Когда Миллер задал вопрос, о какой же активности идет речь, и что они будут делать, чтобы показать эту активность, то оба собеседника очень затруднились ответить, указав лишь на пример, что будут бороться с «Последними Новостями», с союзом младороссов, а далее будут расширять свои действия. На мой вопрос, как же, например, они будут бороться с «Посл. Нов.», я получил ответ, что не остановятся и перед тем, чтобы «убрать» Милюкова.

Как я понял из всего разговора, «делегатам» очень хотелось бы получить от Миллера разрешение чинам РОВС вступать в ряды Туркуловского союза — только это их, по моему мнению, и интересовало. ЕК ответил, что от них он желает получить лишь информацию о союзе, а о всем прочем может говорить лишь с самим Туркулом.

На основании вынесенных мною впечатлений я, не претендуя на безошибочность, могу вынести следующие заключения: намерения у них клонятся к тому, чтобы вытянуть из РОВС все, что в нем, по их мнению, еще осталось пригодного, получить, так сказать, самое ценное из имущества организации, обреченной на смерть, обратить эти остатки в политическую партию с лозунгами, завоевывающими все более сторонников во всем мире, и тогда стать и господами положения, к которым придет и иностранная моральная и материальная помощь, не говоря уже о том, что они станут «стержнем» (слово из их устава) русской эмиграции. Иллюзий и фантазий хоть отбавляй, но пока ничего не сделано, чуть ли не потому, что мешает генерал Миллер своим запрещением».

Генерал Витковский, будучи одним из старейших чинов Дроз- довской дивизии, попытался примирить Миллера с Туркулом. Ничего из этого не вышло, кроме того, что Антон Васильевич затаил лютую злобу еще и на своего бывшего командира. Кстати, кандидатура Витковского в тот момент рассматривалась многими как идеальная для начальника Дроздовского полкового объединения. Против выступил лишь генерал Кусонский. В письме фон Лампе он отмечал: «Назначить Витковского было бы равносильно накласть себе самому г… (прости за выражение), ибо такое назначение никем бы или почти никем бы не было признано и, следовательно, мы сами поставили бы себя в смешное и недостойное положение». Каким-то образом ему удалось отговорить председателя Русского общевоинского союза от этого решения.

Через несколько дней, в Галлиполийском собрании состоялась экстренная встреча дроздовцев. В адрес Миллера было брошено множество упреков, и справедливости ради надо сказать, что далеко не беспочвенных. В результате, «малиновые» постановили выйти из состава РОВС. Чтобы понять, насколько это было серьезное заявление для ветеранов Белого движения, достаточно привести короткий отрывок из журнала «Вестник Галлиполийцев»: «Годы изгнания, тяжелые условия жизни на чужбине, это —тоже настоящее. Пусть горшее своей однообразной серостью, так непохожее на взлеты доблести в боях. Но что ж из этого; разве оно может зачеркнуть славное прошлое, убить веру в грядущее? У нас жив и никогда не умрет тот дух, который претворяет самую мрачную действительность в светлое служение Родине».

Демарш дроздовцев были готовы поддержать марковцы, которых активно агитировал Пешня, выполняя пожелания Шатилова и Скоблина. И уж само собой, готовились выйти из РОВСа корниловцы. Миллер, конечно, не признал постановления дроздовцев и по-прежнему считал их составной частью Союза, но кого он хотел обмануть этим? Авторитет председателя был на тот момент между нулем и ничем.

Тем более что Туркул не останавливался на достигнутом. Он словно взялся в кратчайшие сроки выместить на Миллере все обиды, накопленные за время его председательства в РОВСе. Главный дроздовец договорился в результате до того, что обвинил Евгения Карловича в нежелании исправлять преступные приказы Врангеля. Речь шла о знаменитом приказе № 89, запрещавшем чинам Русской армии вступать в политические партии. Туркул заявил, что, начиная с 1930 года, призывал Миллера отменить эту «ошибку», а он его все не слушал:

«Человек «вне политики» — это человек «вне жизни». Армия «вне политики» — это организм без души, который может оказаться не только бесполезным, но временами и прямо опасным для своего государства, т.к. армия без души может оказаться беспомощной жертвой политиканов, играющих на шкурных и низменных чувствах солдатской массы.

Так было у нас 20 лет тому назад, в 1917. Поэтому мы категорически восстаем против парализующей волю и разум формулы «Армия вне политики», ибо каждый режим имеет свою армию, которая служит именно ему. Мы знаем также, что русского национального режима сейчас нет. Он, как и вся русская государственность, должен быть еще создан. И мы верим, что в создании его — именно мы, зарубежные кадры Российской армии, сыграем значительную роль. Процесс может оказаться обратным. Не армия воспримет политику случайно создавшегося режима, но режим будет таким, каким создаст его армия. Поэтому мы считаем политическую подготовку Российского офицерства совершенно и настоятельно необходимой».

Справедливости ради стоит сказать, что Туркул лукавил. Никогда до этого он не делал подобных заявлений. О необходимости активно бороться с большевиками — говорил, в необходимости назначения председателем РОВС Абрамова или Шатилова — уверял, а вот о партиях разговор никогда не заходил. Больше того: если бы Миллер поручил Туркулу возглавить, скажем, боевую группу, то у главного дроздовца еще лет десять не появлялось бы таких мыслей…