Духов кладу рядом с тарелкой, переживая, что они все еще не очнулись. Вздыхаю… Тоже мне защитница: они обо мне всегда заботились, помогали, а я их бросила, да еще и дверью огрела. Жаль… Жаль, что не умею колдовать и лечить.

Хотя…

— Маг!

— А? — Старичок как раз наливал себе чаю и чуть не расплескал кипяток.

— Мне… мне нужна мазь, заживляющая все. Есть?

— Вы поранились? — нащупывая висящие на груди очки и водружая их на нос. Забавные. И глаза такие большие сразу.

— Ну. Не совсем. Короче, очень надо.

— Кхм. Тогда подождите немного, я…

— Я с вами.

— Что ж…

Вампир удивленно проследил за мной взглядом. Симка остался доедать ужин. Он прекрасно понял — для кого нужна мазь.

Духов вымазала с ног до головы. Маг впервые мог увидеть их очертания — из-за белого геля, покрывшего тела. Долго спрашивал, уточнял, не верил. Попросил пообщаться с ними, притащил какой-то том и в великом волнении искал язык анрелов и гэйлов.

Не нашел — расстроился.

Гель впитался довольно быстро. Уже минут через пять ребята очнулись и слабо зашевелились. Потом Феофан сел и растормошил Иревиля. Я долго и путано извинялась, сунув в руки кое-как севшему Рёве большой кусок шоколадного торта (он такие обожает). Торт откусили, на меня смотрели мрачно и недоверчиво.

— Ну вот что хотите сделаю, — огорченно.

— Что ж. — Феф встал, покачнулся — и сел.

Маг притих, внимая хотя бы моим словам и глядя на движущиеся остатки геля.

— Я не таю на тебя зла, дитя мо…

— А я таю! Короче. Мне нужна ванна, утенок резиновый, а лучше два — Феф тоже пойдет, я его знаю. — Анрел покраснел и возмущенно глянул на опередившего его Рёву, перемазанного в шоколаде и все еще хмурящегося, — Будешь месяц доставать нам торты и плюшки… пирожки тоже подойдут, слушаться меня, как папу, и…

— Иревиль!

— Я не анрел, мне злобствовать положено, — отмахиваясь.

Анрел задумался. В принципе да, но…

— И дашь спать на твоей подушке.

— Но на ней уже сплю я, кот и Гриф, местами, — растерянно.

Маг ахнул, я не обратила внимания. А что делать, если уходить Гриф не собирается и даже вампир не смог ничем помочь? Вот и приходится всю ночь отбирать одеяло и каждое утро упорно просыпаться на его груди (спящий Гриф при этом выглядит так, словно обнимает не киборга, а любимую игрушку; я же… просто устала бороться).

— Хочу кроватку! — Рёва, обиженно.

— Сделаю, — со вздхом.

— Тогда прощаю, — важно. Икая от переедания и разглядывая обгрызенный кусок торта, — Хочешь?

Анрел отрицательно покачал головой, опасаясь испачкать тогу.

— Ну вот и хорошо, а теперь мыться и есть. Тут умывальника нет?

— Там.

— Угу.

Маг с грустью следил, как пропадает белый крем, а с ним и очертания невидимых существ. Попросил меня передать им, что хочет подружиться. Я передала. Феофан растроганно пообещал молиться тоже и над его головой по ночам. Рёва, хихикнув, сказал, что страшно рад и съедать теперь будет и его порцию тоже. О чем я магу и сообщила. Тот почему-то был счастлив.

Люблю ночи. Никого. Дом объят сном и тишиной. И только ты, как безликое привидение, спускаешься вниз, мечтая непонятно о чем и чувствуя это щекочущее чувство внутри.

Луна белым призраком скользит по небу, освещая стены и лестницу дома прозрачным светом. Тучи, исчезнувшие на ночь, напоминают о себе лишь редкими облаками, затеняющими изредка лунный диск. А в дымоходе завывает ветер, раздувая потухшие, но все еще тлеющие угли камина в зале…

Свет зажечь не решилась. Прокралась на кухню, нашарила на полке свечу и осторожно ее зажгла.

А на столе, чавкая тортиком, сидели два духа и удивленно на меня смотрели.

— Гм.

— Тоже за тортом? — Рёва. Понимающе.

От торта, кстати, мало что осталось. И куда в них столько влезает? Или это они еще вечером столько съели?

Анрел старательно краснел, отодвигая свой кусочек, перемазанный шоколадом до бровей. А на подоконнике сидел Гриф и насмешливо мне улыбался. И как я его сразу не заметила?

— Привет, — смущенно. Да-а, я теперь и смущаться умею.

— Ешь. Я свой кусок уже проглотил.

Я тут что, самая последняя?

Сажусь, пытаюсь отрезать часть. Иревиль возникает, что я жадничаю, и просит резать поменьше. И вообще я тяжелая, мне худеть надо.

— Это кость, — отрезая треть оставшегося куска.

— Какая "кость"? Ты себя взвешивала? Мамонт!

— Да ладно тебе, — довольно вонзая зубы в торт, — осталось еще много.

— А на завтра?

— Завтра еще купим. Закажу в трактире.

— А-а… Фефа, можешь так не давиться, завтра еще будет.

Анрел закашлял.

— Ну Фефа!

— Ире… кх, кх виль! — сквозь слезы. — Я давно перестал есть!

— А чем подавился? Слюной? Бывает. Тоже на диете?

Пунцовый от стыда анрел отвернулся и расстроено посмотрел на меня. Я тут же сунула ему в руку часть своего куска. Он благодарно улыбнулся, откусывая и закатывая глазки.

— А мне?! — Иревиль уже стоял у моей тарелки, протягивая ручки и хмурясь.

Пришлось и ему дать. Три. Так как он переживал, что я жадничаю и он никому здесь не нужен.

— Забавные они у тебя, — усмехнулся Гриф.

Киваю, забравшись на стул с ногами и пытаясь выкинуть все мысли о парне из головы. Ну любит и любит. Вот когда сама влюблюсь, тогда и задумаюсь. А пока перегружать голову не хочу.

— Ты куда-то собрался?

— Нет. Я всегда по ночам по кухне шатаюсь. А ты?

— А я… я, пожалуй, выйду.

— Куда? — Черные глаза мерцали отраженными бликами пламени свечи. Красиво.

Пришлось придумать историю о том, как сильно мне нужно совершать добрые дела, а то заболею от безделья… в прямом смысле.

Гриф воспринял весь этот бред на удивление спокойно и не задал ни одного вопроса. Либо не поверил, либо ему псе равно. А вообще… и что это за раса такая, тырги? Надо будет у мага спросить.

— Значит, тебе постоянно нужно совершать много хороших дел?

— Ну… в общем и целом — да. Только я не вполне понимаю: что и где совершать?

— Тогда бери задания. Они все — против вышедшей из-под контроля и разбушевавшейся нечисти. Добрые дела, как ни крути. Приработок опять же.

— …А где достать задания?