Наклонившись, он взял ее за руку.

– До свидания, Вайра, – сказал он. – Я никогда тебя не забуду. Ты навсегда останешься единственной женщиной в моей жизни, о потере которой я буду сожалеть. Значит ли это для тебя что-нибудь?

– Очень многое, – отвечала Вайра. – Но это не изменит моего решения. Прощай, Пьер.

– Прощай, малышка! – сказал он. – Благодарю тебя за то, что ты дала мне – пусть на миг – увидеть, какой бывает на самом деле весна; за то, что благодаря тебе я понял, что я искал всю жизнь и буду продолжать искать всегда. Я тебя обожаю.

Он поцеловал ей руку и, не сказав больше ни единого слова, повернулся и быстро пошел прочь. Вайра не смотрела ему вслед, но слышала звук его шагов, пока они не смолкли в отдалении.

Она почти жалела, что не вернула Пьера. Может быть, она напрасно прогнала его? Пусть она его не любит, но по крайней мере ей не грозило бы одиночество. И надо признаться, ей было так приятно слушать его комплименты. Но Вайра понимала, что ему нужно было все или ничего. Впрочем, ведь и ей тоже.

Она вздохнула и медленно двинулась к клинике.

В вестибюле к ней навстречу направилась секретарь доктора Бергера.

– Вот и вы, мисс Милфилд, – сказала она. – А я как раз собиралась вас искать. Вам звонили. Доктор не был уверен, пожелаете ли вы ответить.

– Кто звонил? – спросила Вайра, хотя уже знала, какой последует ответ.

– Мистер Блейквелл, – сказала женщина. – Он звонит каждый день.

– Я с ним поговорю.

Вайра зашла в маленькую комнату, в которую вела дверь из холла и где пациенты, сидя в удобных креслах, могли вести частные телефонные разговоры.

Вайра подняла трубку и тут же услышала щелчок, означавший, что секретарша доктора Бергера переключила сюда телефон.

– Алло! – сказала Вайра. Ее тон показался ей самой сухим и сдержанным.

– Алло! – услышала она голос Йена. – Мисс Милфилд может поговорить со мной?

– Это я, Йен, – проговорила она.

– Вайра, я пытаюсь уже несколько дней связаться с вами. Доктор сказал, что вы не отвечаете на звонки.

– Да, мне было не до разговоров.

После паузы Йен сказал:

– Я очень, очень вам сочувствую, вы это знаете.

– Да, конечно. Благодарю вас.

В этот момент Вайре впервые пришло на память, что она хотела ему сказать. До сих пор она ни разу не вспомнила, зачем поехала с Пьером и что он ей рассказал о Лорен.

Глубоко вздохнув, она сказала:

– Йен, мне нужно сказать вам нечто важное.

– Тогда мне лучше сейчас же приехать.

– Сейчас же? Что вы хотите сказать?

– Я в Лозанне, – сказал он, – в отеле.

– А я и не знала!

– Я прилетел позавчера. Приехать мне сию минуту или вы бы предпочли, чтобы я подождал?

Этот вопрос почему-то встревожил Вайру.

– Может быть… – начала она и тут же заставила себя сделать решительный шаг. – Сейчас! Приезжайте сейчас!

– Хорошо. Я буду минут через десять.

Йен положил трубку, и она медленно опустила свою.

Вайра недоумевала: откуда у нее это странное нежелание его видеть, почему она испугалась, узнав, что он в Лозанне?

Она снова вышла в сад и направилась по дорожке к деревянной скамейке, где ее нашел Пьер.

Она была уверена, что Йена направят к ней сюда. И ей почему-то казалось, что ей будет легче увидеться с ним здесь, а не в комнате, где будет трудно не встречаться с ним глазами.

Возможно, ей было бы намного легче, не будь у нее необходимости встретиться с ним снова – после того, как она старалась забыть их последнюю встречу, когда он поцеловал ее в темном коридоре.

Вайра услышала шаги. Она нервничала и робела, как девочка. Не зная, как вести себя, она встала со скамьи и смотрела на приближающегося Йена настороженно и тревожно, как испуганная лань.

– Как здесь красиво! – воскликнул Йен, глядя на озеро. – Я всегда считал, что Лозанна – одно из красивейших мест в мире.

– Я немного их видела, так что не могу судить, – ответила Вайра. – Но даже мне трудно поверить, что найдется место прекраснее этого.

– Вы должны увидеть Венецию, я думаю, вы были бы очарованы.

– Вряд ли у меня есть шансы увидеть Венецию или еще какой-нибудь город, кроме Лондона, – отвечала Вайра. – Я полагаю, вы приехали сюда, чтобы сказать мне, что я должна возвращаться.

– Я не знал, что вы захотите делать, – сказал он.

– Ну разумеется, я должна вернуться, – сказала Вайра резко. – Я хотела попросить доктора Бергера помочь мне с отъездом.

– Этим займусь я, – возразил Йен. – Завтра есть дневной рейс, если это вас устроит.

Он по-прежнему смотрел на озеро. Немного погодя спросил:

– Могу я еще чем-нибудь помочь?

Вайра понимала, о чем он говорит.

– Нет, ничем, – отвечала она. – Признаюсь вам, это тяжело – потерять мать, но сейчас я переживаю за себя. Я даже представить себе не могу, как буду жить без нее, одна.

Помолчав мгновение, Йен сказал:

– Я очень тосковал, когда умерла моя мать. Вот почему я всегда старался быть внимательным к отцу и исполнять его желания. Мне кажется, мама хотела бы этого.

– Я почему-то не могу себе представить, что вы одиноки, – сказала Вайра.

– И тем не менее временами я очень одинок, – сказал Йен с грустной улыбкой.

– Быть может, поэтому вы и встречались…

Вайра прикусила язык. Она хотела сказать «с такими женщинами, как Лорен», но решила, что это было бы бестактно.

– Послушайте, Йен! Мне нужно вам кое-что сказать, – проговорила она. – Мне следовало сказать вам это раньше, но все события этих дней… Это то, что мне рассказал Пьер.

Вайра почувствовала, как Йен напрягся, и без паузы продолжила:

– Вы не спрашивали меня, почему я в тот вечер поехала с Пьером к нему домой. Оказывается, Пьер хорошо знал Лорен в свое время. И он сказал мне, что может мне кое-что рассказать о ней – кое-что, что могло бы, как я надеялась, помочь вам. Он сказал, что расскажет мне нечто интересное, только если я поеду с ним в его замок.

– Это так похоже на негодяя Пьера, – пробормотал Йен едва слышно.

– Я не хочу говорить о том, что случилось, – поспешно продолжала Вайра. – Я только хочу передать вам то, что мне рассказал Пьер. Оказывается, Лорен замужем за сыном управляющего усадьбой его отца в Марокко. Она с ним не разведена, хотя они уже несколько лет как расстались.

– Лорен замужем?! Боже мой! – воскликнул Йен. – Вот уж чего я не ожидал.