В главной квартире Витгенштейна царило известное самодовольство и гордая уверенность в себе в связи с достигнутыми успехами; это составляло известный контраст с настроением, господствовавшим в штабе главной армии.

Витгенштейн выполнил задачу по прикрытию Петербурга, и это помимо реальных наград, полученных им от монарха, вызвало еще целый поток самых лестных похвал со стороны жителей этой столицы, что еще более увеличило ореол его славы. В самом деле, можно было быть вполне довольным операцией, которую провел генерал Витгенштейн. В моральном отношении он никогда не уступал, а порою и превосходил своего противника; он в полной мере выполнил возложенную на него задачу, и на этом театре военных действий успех постоянно оказывался не на стороне французов, причем удача являлась не простым следствием складывавшейся обстановки, а вытекала главным образом из успехов русского оружия.

Если подсчитать силы трех корпусов, действовавших против Витгенштейна, а именно: Удино, Сен-Сира и Виктора, а также кирасирскую дивизию Думера, то первоначальная их численность составляла 98 000 человек. Между тем, численность войск, сражавшихся до этого времени под командой Витгенштейна, безусловно, не превышала 75 000 человек. Следовательно, ему удалось нейтрализовать наступление превосходных сил противника, не уступив при этом территории; напротив, он добился такого перевеса, что оказался в полной готовности принять участие в намеченном в Петербурге преграждении пути отступления главной французской армии. Такие результаты, достигнутые против французских войск под командой наполеоновских генералов, вполне заслуживают того, чтобы их назвали славным походом.

Генерал Витгенштейн был человек за 40 лет, полный усердия, подвижности и предприимчивости. Впрочем, его уму недоставало некоторой ясности, а деятельность его не отличалась выдающейся энергией.

Начальником его штаба был генерал-майор д'Овре, саксонец по рождению; ему было свыше 50 лет, и он уже давно находился на русской службе. Это был в высшей степени добродушный человек, отличавшийся благородным характером, деловитостью и широким общим образованием. При его добросовестности и усердии забота о благе государства служила постоянным стимулом его деятельности. Но солдатского ремесла он не усвоил полностью. Он не умел браниться и быть резким, что часто является необходимым.

Генерал-квартирмейстером был генерал-майор Дибич. Пруссак по рождению, он еще молодым человеком из прусского кадетского корпуса поступил на русскую службу, сделал быструю карьеру в гвардии и в Генеральном штабе и достиг чина полковника; в течение этой кампании в возрасте 27 лет он уже был произведен в генералы. В штабе армии Витгенштейна он был главным действующим лицом.

С юных лет он отличался прилежанием и приобрел по своей специальности ценные познания. Пылкий, храбрый и предприимчивый, способный к быстрым решениям, он отличался большой твердостью и здравым смыслом, смелостью и властью и умел увлекать за собою людей; честолюбие его было очень большое. Таков был генерал Дибич, и эти качества выработали в нем упорство в достижении целей. Обладая благородным сердцем, открытым и честным характером и не имея ни малейшей склонности к интриге, он не мог не покорить в скором времени генерала Витгенштейна и генерала д'Овре. Как мы видим, главная квартира Витгенштейна в лице трех главнейших ее представителей состояла из людей, полных усердия и доброй воли, без малейшей задней мысли, причем у них не было недостатка ни в проницательности ума, ни в пылкости характера. При беспристрастном трезвом исследовании отдельных эпизодов похода Витгенштейна они окажутся вполне отвечающими качеству работы его штаба.

Когда автор прибыл в эту армию, она только что отразила последнюю попытку французских маршалов атаковать ее под Смолянцами. Армия оценивала этот бой как новую победу; в войсках говорили о 17 настоящих сражениях, которые дала витгенштейновская армия. Этим хотели лишь отметить ту значительную активность, которая царила на этом театре войны. На победу же при Смолянцах смотрели как на успех в чисто оборонительном сражении, в котором преследование не играет особой роли.

Согласно инструкции императора Витгенштейн должен был совершенно вытеснить из этого района маршала Удино, отбросить его к Вильно и затем всецело предоставить Штейнгелю удерживать его от дальнейшего участия в кампании. Не останавливаясь на курьезной путанице этой крайне непрактичной диспозиции, мы здесь только отметим, что все это не осуществилось. Удино отошел к Виктору в район между Днепром и Двиной, и только состоящий из нескольких тысяч человек 6-й корпус отошел к Вильно; Штейнгелю не удалось сформировать отдельную армию, и лучшее, что он мог сделать, — это присоединиться к Витгенштейну.

Маршал Франции Виктор. Гравюра Д. Ренара по оригиналу Кене. Нач. XIX в.

Витгенштейн располагал немногим больше 40 000 человек; силы Удино и Виктора оценивались, по меньшей мере, как равные. К тому же надо было оставить что-нибудь и против Вреде; таким образом, если бы Витгенштейну удалось лишь сковать находившиеся против него неприятельские корпуса, то и в этом случае у него было бы достаточно дела. Сверх того, в инструкции значилось, что Витгенштейн должен занять реку Улу ниже Лепеля, а затем ожидать дальнейших распоряжений.

Все это не давало Витгенштейну каких-либо оснований покидать окрестности Чашников.

Итак, он спокойно оставался еще 8 дней после боя под Смолянцами на месте. 20 ноября он узнал, что стоявшие против него маршалы продвигаются по направлению к Березине, что служило признаком приближения главной французской армии, о которой, впрочем, знали только то, что она в сильно ослабленном состоянии достигла Смоленска. Витгенштейн решил двинуть свои авангарды, стоявшие на дорогах в Черею и Холопеничи, непосредственно за неприятелем, а с главными силами перейти в Черею, где все еще сохранял возможность прикрыть Улу, и если бы Наполеон избрал это направление, то преградить ему путь за этой рекой.

22-го Витгенштейн узнал о прибытии в Борисов Чичагова. Последний предложил ему подойти к Борисову настолько, чтобы они могли действовать совместно. С этой целью генерал Витгенштейн перешел 24-го в Холопеничи. Здесь стало известным о боях под Красным, а также, что Наполеон 19-го был в Орше, а Кутузов, остановившись на несколько дней для отдыха, выслал для преследования всего лишь авангард в 20 000 человек, который двигался за французами на расстоянии одного перехода. В то же время поступило сообщение о чрезвычайно неудачном бое, который имела на левом берегу Березины дивизия Палена, входившая в состав армии Чичагова.

Теперь все нити увязывались в один решающий узел. Армия адмирала Чичагова преграждала переправу через Березину у Борисова и на переход вверх и вниз по течению ее. По данным, имевшимся об этой местности, можно было с достаточной уверенностью полагать, что французская армия не в состоянии в этом районе форсировать переправу.

Таким образом, зародилось предположение, что она свернет либо вправо, либо влево и двинется или по дороге на Лепель, или по дороге на Бобруйск. В данных условиях более вероятным представлялось, что она направится на Бобруйск, так как в направлении Лепеля она должна была столкнуться с Витгенштейном. Витгенштейн, который нес особую ответственность за Лепель и Улу, должен был считаться с последней возможностью и, следовательно, занять такое положение, которое позволяло бы перейти на Лепельскую дорогу или занять линию реки Улы. Поэтому он не мог двинуться за Березину на соединение с Чичаговым. Самым верным способом обеспечить свое участие в предстоящих событиях было бы движение Витгенштейна 25-го или 26-го прямо на большую дорогу, ведущую от Смоленска на Борисов.