Глаша остановила машину и продиктовала шоферу адресЛитовченко. «Конечно, я могу сейчас совершить ошибку, — продолжаларазмышлять она по дороге. — Почему бы Литовченко не оказаться тем самымтипом, который звонил Сусанне в понедельник ночью и вынудил ее идти накладбище? Если так, то он наверняка знает о тайнике и, возможно, имеет самоепрямое отношение к смерти Прямоходова».

Однако Глаша решила рискнуть. Другого выхода у нее все равноне было. Если пойти в милицию и рассказать о своих похождениях, ее, пожалуй,запишут в главные подозреваемые вместо Сусанны.

Литовченко жил на набережной в доме невероятной красоты.Здесь были круглые башенки и огромные застекленные лоджии, а внизу стоялохранник с острыми ушами и узким лицом, похожим на морду добермана. Прежде чемпропустить Глашу в подъезд, охранник позвонил в квартиру и, только получивдобро, проводил ее до лифта. «Батюшки мои! — подумала та. — Уж неокрутила ли Сусанна какого-нибудь бандита?»

На этаже располагалось всего две квартиры. Дверь одной изних распахнулась тотчас же, как только разъехались двери лифта. На пороге стоялазеленоглазая девица в белом фартучке поверх короткой юбки и отрабатывала своюзарплату, широко улыбаясь гостье.

— Я к Дмитрию Михайловичу, — деловито сообщилаГлаша.

— Проходите, пожалуйста, — пригласила девица,плавно поведя рукой. — Обувь можно не снимать.

Он провела гостью через огромный холл к большой, дубовойдвери.

— Дмитрий Михайлович ждет вас в библиотеке.

Глаша кашлянула и постучала.

— Войдите! — послышался голос, который можно былолегко узнать по начальственным интонациям.

Она вошла и остановилась на пороге. Литовченко оказалсямужчиной лет пятидесяти. Крепкий, подтянутый, гладко стриженный, с коротким,слегка приплюснутым носом, он был одет в спортивный костюм и кроссовки ипоказался ей похожим на спортивного тренера.

— Так это вы мне звонили? — спросил он послекороткого обмена любезностями.

— Да, я.

Глаша пытливо вглядывалась в его лицо, соображая, какуюлучше избрать тактику. Начать издалека или задать вопрос в лоб?

— Давайте не будем разводить антимонии! —неожиданно сказал Литовченко, как будто прочитал ее мысли. — Переходитепрямо к делу. Берите быка за рога — и точка!

— Ладно, — согласилась Глаша, усаживаясь противнего в глубокое кресло и утопая в нем по самые уши. — За рога так за рога.Я пришла узнать, где Сусанна.

Литовченко склонил голову к плечу и задумчиво уставился наковер. Несколько секунд молчал, потом поднял на Глашу ясные глаза и заявил:

— Вопрос поставлен некорректно.

— В каком смысле?

— Я не знаю, кто такая Сусанна.

Глаша ожидала чего-нибудь подобного, поэтому среагироваламгновенно:

— Бросьте, Дмитрий Михайлович! Раз вы такой прямой, каклинейка, давайте и я обойдусь без иносказаний. Сусанна Кайгородцева — вашалюбовница. Она исчезла в прошлый понедельник, и я хочу знать куда. Думаю,именно вы, как человек, более всего приближенный к телу, в курсе того, где оносейчас находится.

— Вас кто-то ввел в заблуждение, — покачал головойхозяин дома. — Сусанну, кем бы она ни была, оклеветали. Возможно, у неевообще нет любовника.

— Ерунда! — ответила Глаша. — Я нашла ваштелефон в ее записной книжке.

— Там так и было написано — любовник? — ехидноспросил Литовченке, закидывая ногу на ногу.

— Поймите, это не досужее любопытство. Вы знаете, чтомуж Сусанны убит?

— О господи! Еще и муж! — пробормотал Литовченко,проявляя первые признаки беспокойства. — Вы хотите впутать меня в дело обубийстве?

— Я всего лишь хочу отыскать Сусанну.

Литовченко неожиданно вскочил на ноги и сказал:

— Познакомьтесь, Глаша, это моя жена, Виола.

Глаша изумленно покрутила головой по сторонам. Никакой женыв библиотеке не было. «Может быть, он — того? С большим приветом? —подумала она. — Или это я зря ушла из больницы?»

Тем временем Литовченко подошел к двери и рывком распахнулее. За дверью обнаружилась миниатюрная блондинка с жидкими волосами,старательно распушенными феном. Она была сильно накрашена. Несмотря на щедрыйслой помады, ее губы казались узкими и злобно кривились.

— Что тебе, ласточка?

Вздернув подбородок, супруга неожиданно размахнулась и залепилаЛитовченко звонкую пощечину.

— С-с-скотина! — прошипела она и, не удостоивГлашу взглядом, повернулась на сто восемьдесят градусов и пошла прочь,исступленно виляя тощим, туго обтянутым задом.

— Итак, на чем мы остановились? — спросилЛитовченко, потирая щеку. Потом сказал:

— Минуточку! — И крикнул куда-то в недра квартиры:

— Марьяшка! Неси чай!

Потом закрыл дверь и уселся на свое место, как бы междупрочим пояснив:

— Моя жена всегда подслушивает.

— Извините, что так вышло, — пробормоталаГлаша. — Но чем сильнее вы будете сопротивляться, тем дольше я васзадержу.

Дверь снова распахнулась, и на пороге появилась уже знакомаяГлаше девица в фартучке, который был завязан над попкой кокетливым бантиком.

— А я буду стоять на своем: никакой Сусанны я отродясьне видел! — проворчал Литовченко, не отрывая от этого бантика задумчивоговзора.

— Сусанна закодировала ваш телефон таким образом, чтобымуж не смог его обнаружить. Она взяла этот код из книжки, где героиня таким жеспособом шифровала телефоны своих любовников.

— И отсюда вы делаете вывод о нашей интимной связи?

— Конечно! Я ни секунды не сомневаюсь, что именно вы —тайный любовник Сусанны.

Марьяна расставила на столике чайные принадлежности, потомгорделиво выпрямилась и злобно посмотрела на Литовченко.

— Ну, что? Что? — спросил он, снова поднимаясь наноги.

— Обманщик! — с болью в голосе выкрикнула та изалепила ему вторую пощечину, хлопнув все по той же щеке свободной рукой. Потомзажала рот рукой и выбежала из библиотеки, бряцая пустым подносом.

— Черт! Кажется, ваш визит будет стоить мне ночиудовольствий.

Глаша непримиримо фыркнула.

— Ну, вы же сами видите, — воскликнулЛитовченко. — Мне незачем искать любовниц на стороне! У меня есть жена,экономка… Да! Совсем забыл! Любовница у меня тоже есть. Она сейчас составляетделовое расписание на понедельник.

Он вскочил и, распахнув дверь, зычно гикнул:

— Таня! Зайди в библиотеку!

— Зачем вы ее позвали? — с подозрением спросилаГлаша.