— Вы как хотите, а я поехал, — сказал старик.

Оттолкнувшись, он покатил туда, где двигалась пестрая толпа китайских подростков. Он несколько раз взмахнул руками, удерживая равновесие, а потом вдруг поехал ровно и даже с некоторым изяществом.

«Роликовые коньки в Китае», — думал Билл, прислушиваясь к металлическому бряканью колесиков по деревянному покрытию.

Роликовые коньки в их классическом варианте. До сих пор Биллу казалось, что увлечение роликовыми коньками закончилось еще до его рождения. Но в Шанхае, невзирая на всю его современность и динамику, еще оставались уголки стародавних развлечений.

— А теперь второй конек! — потребовала Холли. — Принцессы никогда не надевают коньки сами.

Билл улыбнулся серьезности ее тона. Дочери не терпелось поскорее отправиться туда, где катался ее дед и ребята постарше. Его обдало теплой волной нежности.

Иногда он чувствовал, что Холли — в большей степени ребенок Бекки, чем его. Мамина дочка. Билл сражался с этим чувством, но не мог его побороть. Но когда они проводили время вместе, равновесие возвращалось, и тогда он понимал, что Холли — не мамина и не папина, а их общий ребенок.

— Папа, гляди! Здесь наша знакомая.

Билл поднял голову и увидел Цзинь-Цзинь Ли (так звали высокую китаянку). Она весело смеялась, двигаясь во главе стайки детей. Чувствовалось, что она любит и умеет кататься на роликовых коньках. Худенькие руки китаянки двигались плавно и изящно, напоминая то руки канатоходца, то крылья. Мальчишкам и девчонкам, что ехали за ней, было лет десять-двенадцать. Похоже, Цзинь-Цзинь и дети играли в какую-то игру. Билл впервые слышал, чтобы она смеялась так беззаботно. Волосы китаянки, откинутые назад, позволяли лучше рассмотреть ее лицо.

Холли махнула китаянке. Цзинь-Цзинь заметила их, удивленно округлила глаза, затем направилась туда, где стояли Билл и Холли. Билл почувствовал, что сейчас опрокинется на спину, и схватился за поручень.

— А ты, оказывается, любишь кататься на роликовых коньках? — спросила Цзинь-Цзинь, подъезжая к девочке.

Несколько китайских детей последовали за ней, но остановились поодаль. Смех их поутих. Они с любопытством и некоторым смущением разглядывали маленькую иностранную девочку и ее отца.

— Я тут в первый раз, — призналась Холли.

— Ты быстро научишься, — ободрил ее Билл.

Он даже не подозревал, что его отец умеет так здорово кататься. Когда Холден-старший изящно подкатил к поручню, Билл сказал:

— Папа, познакомься. Это наша соседка Цзинь-Цзинь.

— Хорошо, что вы заботитесь о своем отце, — улыбнулась она, пожимая руку старика.

— Он заботится обо мне? — Холден-старший криво усмехнулся. — Пока что, милая, я в состоянии сам о себе позаботиться.

— А вот мои дети, — Цзинь-Цзинь указала на притихших ребятишек.

— И когда вы только успели? — удивился отец Билла.

— Когда преподавала им. Я — их бывшая учительница.

Билл еще не видел ее такой счастливой. Раскрасневшаяся, весело смеющаяся — здесь она была совсем иной, чем во дворе «Райского квартала».

— Я привожу их сюда раз в месяц. — Она замолчала, подыскивая правильную формулировку. — Мы сохраняем контакты.

— Так вы работали учительницей? — спросил изумленный Билл.

— Да, в шанхайской средней школе номер двести пятьдесят один, — сообщила Цзинь-Цзинь, как будто он собирался это проверять.

Она потрепала волосы мальчику, который, похоже, был самым старшим из детей. Мальчишка густо покраснел.

Возникла пауза.

— Мы поехали дальше, — сказала Цзинь-Цзинь, отталкиваясь от поручней барьера.

— Конечно. Приятного вам катания, — пожелал Билл.

— Была рада с вами познакомиться. — Китаянка одарила старика улыбкой.

— Я тоже, — буркнул Холден-старший.

Никто в англоязычном мире не говорил на таком чрезмерно правильном английском. Значит, она преподавала в школе английский язык.

Цзинь-Цзинь улыбнулась и Холли. Эта улыбка почему-то вышла глуповатой, но Билл все равно был тронут.

— Вам надоело преподавать? — не удержавшись, спросил он.

— Что вы! Я очень любила свою работу, — ответила китаянка и скрылась в толпе катающихся.

Обрадованные дети с шумом двинулись за ней.

Хорошо, что у него хватило ума не спросить, почему она бросила любимую работу. Ответ был очевиден.

— Ты так и будешь толкаться у поручней? — недовольно бросил Биллу отец. — А мы поехали.

Старик поставил внучку впереди себя и, крепко держа ее за руки, медленно поехал по деревянному настилу. Холли захлебывалась от восторга. Дед не уступал ей и тоже громко смеялся.

Наконец Билл оттолкнулся от барьера и неуклюже поехал. Он весь напрягся, стараясь не потерять равновесие. Вскоре он понял, что роликовые коньки — не его вид спорта.

— Можно начинать процедуру, — сказал Билл, хлопая в ладоши.

Его отец, в футболке и плавках, лежал на койке и следил за движениями иглотерапевта. Койка занимала почти все пространство комнатенки, и Билл прижался к стене, чтобы не мешать китайскому врачу. Вид у отца был недоверчивый и настороженный, и Билла это забавляло.

— Что-то я не верю в эту затею, — признался Холден-старший.

Первую иглу врач ввел ему в большой палец ноги, и старик дернулся.

— Да ты расслабься, папа, — посоветовал Билл. — Китайцы занимаются иглотерапией уже несколько тысяч лет.

Врач быстро всадил иглы в икру, бедро, руку. Казалось, он просто прикладывает иглу, даже не протыкая ею кожу.

— Между прочим, китайцы считают, что поедание яичек тигра усиливает мужскую потенцию.

Холден-старший недоверчиво поглядел на сына, и Билл засмеялся.

Визит к иглотерапевту затеяла Бекка. Да, отец Билла оставался еще достаточно сильным и крепким, но его организм был изношен годами тяжелого физического труда. Спина, колени, суставы на руках. Бекка видела, как старик морщился от боли, играя с Холли. Он поднимал внучку над головой и сжимал зубы, чтобы не застонать. То же самое происходило, когда он наклонялся. Бекка чувствовала, что Холден-старший просто махнул на себя рукой, считая боль неизбежным спутником старости.

Но здесь, в Шанхае, были опытные иглотерапевты. Во всяком случае один из них полностью избавил Дорис от ревматоидного артрита. Так Холден-старший оказался в центре акупунктуры, помещавшемся во Французском квартале. Билл остался с отцом, а Бекка с Холли отправились за покупками на рынок Сяньян.

Последнюю иглу китаец ввел старику в голову. Холден-старший вскрикнул.

— Больно, между прочим, — буркнул он иглотерапевту.