litbaza книги онлайнСовременная проза"Тойота-Королла" - Эфраим Севела

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 27 28 29 30 31 32 33 34 35 ... 114
Перейти на страницу:

— Да, впрочем, не во всем. Ты пережимаешь. Сгущаешь краски. Но я делаю скидку на твой бурный темперамент.

— Не делай мне скидок! Я не нуждаюсь в твоем снисхождении! Слушай дальше. И если еще раз увижу, что скалишь зубы, я не поручусь за себя… и тебе придется вставить искусственные зубы. Если поняла и осознала, идем дальше.

Я склонила голову в знак полного согласия.

— Карибское море — котел с кипятком, соленым и крутым. И облака над ним, как пар, что клубится над бурлящим котлом. Громы гремят оглушительно, раскалывая небо, а молнии так сверкают над Карибами, что кажется — вспыхнул земной шар. Ты видала тропическую грозу? Это — гнев! Это — набат!

У нас в душных тропиках рождаются не только ураганы, несущие разрушение и смерть твоей стране. От нас на вас движется революция. Куба, Никарагуа, Сальвадор — только начало. Перегрелся пар народного гнева, истощилось терпение. Униженные и оскорбленные, вами обобранные до нитки, разгибаются и встают во весь рост. Под вашим брюхом уже пылает костер, нарождается ураган социальной революции, и твоей стране — твердыне капитала — не устоять перед его напором.

— Ты женишься на мне? — перебила я его высокопарную речь и спустила из облаков на землю.

— Семья — излишняя роскошь для революционера.

— После революции. Женишься?

— Если доживу. И ты меня не разлюбишь.

— Насколько я знаю, коммунисты — пуритане и такой образ жизни, какой мы с тобой ведем, осуждают. Они — за семью. Против любовных связей. Считают это развратом.

— Я — не коммунист.

— Кто ты?

— Марксист. Мы возвращаем марксизм к его первоначальному виду. Карл Маркс любил женщин и не стыдился этого. Но ты меня перебила. Я потерял нить.

— Ты говорил об ураганах.

— Верно. Знаешь, как они рождаются?

— Ты уже объяснил. И весьма популярно.

— На каком месте я остановился?

— Могу напомнить. Ты уж совсем собрался меня поцеловать, даже приблизил свои губы…

— Врешь! Но удачно. Я всегда хочу тебя целовать, где твои губы?

Моя память с особой остротой запечатлела наши ночные купанья в океане. На моей желтенькой «Тойоте» мы уносились из душного, ядовитого Лос-Анджелеса на юг, в сторону Сан Диего. Ди Джей заезжал за мной к закрытию магазина, ставил свою машину на место, освобожденное «Тойотой», и пересаживался ко мне. Ужинали мы перед дорогой у Фернандо, и он с нас денег не брал. Больше из уважения к Ди Джею, чем ко мне, своей служащей. В нашем контракте не было пункта, что он обязуется меня кормить бесплатно. Но я не помню случая, чтоб он взял с меня плату, когда я иногда забегала к нему чего-нибудь перехватить. Фернандо не был мелочным, и копеечная щедрость тешила его самолюбие.

Ди Джей садился за руль. Он, как и, должно быть, подобает такого типа самцу не мог себе позволить роль пассажира в автомобиле, управляемом женщиной. Тут сказывалось и латиноамериканское происхождение, и несомненный комплекс, возникающий у малообразованного цветного мужчины в его отношениях с интеллигентной белой женщиной. Он управляет машиной. Он везет с собой женщину. И он ею будет обладать. Бороться с этим не имело смысла. Ди Джея надо было принимать таким, какой есть. Слегка сглаживая острые углы. Или отказаться от него. Послать его к черту со всеми его латинскими замашками и комплексами.

Я была именно той женщиной, какая ему была нужна. Белой американкой, которую он властно подчинил себе и сделал чуть ли не рабыней. Я была послушна и покорна. Я боготворила его, и он легко читал это в моем взгляде.

А меня это нисколько не тяготило. С немалым удивлением я вдруг обнаружила, что все эти феминистские штучки, вся шумиха об освобождении женщин из-под мужского ига оказались хрупкой скорлупой, в которую я себя затолкала, и она тут же осыпалась прахом, как только передо мной возник настоящий мужчина, мой кумир, мой повелитель, мускулистая статуя древнего бога с чудным именем Ди Джей.

Пляж мы выбирали подальше от Лос-Анджелеса. Лонг бич. Или еще южнее. Лагуна бич. Пока мы туда добирались, а это сорок — шестьдесят миль, наступала ночь, в небе высыпали звезды, и над океаном вставала луна. Пляж к этому времени обычно пустел. Только мы да «Тойота» у кромки песка жмурится от лунного сияния, отражаемого водой.

Мы раздевались донага. На этом настояла я, и Ди Джей после некоторого колебания уступил мне. В лунном свете его мощный атлетический торс, длинные, в бугорках мышц ноги и чеканный профиль до немого восторга напоминали бронзовую статую античных времен. Как известная фигура дискобола. В нем была мощь силача Геракла, но смягченная гибкостью нежного Аполлона. Сила и ловкость. Грация пантеры. Шоколадно-оливковая гладкая кожа, туго натянутая на мускулы, матово мерцала под луной.

Не знаю, какой я представала перед ним в обнаженном виде, он не делал оценки вслух, но по его глазам я читала, что ему приятно на меня смотреть.

Взявшись за руки, мы не спеша входили в океан. И он с дружелюбным ворчанием принимал нас в свою теплую темень.

«Тойоту» мы оставляли с включенными фарами, чтоб, уплыв далеко, не потерять ее из виду. Ди Джей был отличным пловцом. Он, можно сказать, родился в море. На его родном острове — сделал лишний шаг, и ты уже в воде. Я училась плавать в бассейне, под наблюдением инструктора, знала все стили, но никак не приноравливалась быстро передвигаться в воде. Проплыв полмили, я уставала и непременно ложилась на спину отдохнуть, любуясь россыпями звезд над собою. Ди Джей, намного меня опережавший, возвращался и плыл медленно вокруг меня, как бы охраняя, ограждая от опасности. А опасность, и немалая, нас подстерегала в ночном океане. В газетах писали об акулах, подходивших близко к берегу и порой нападавших на людей. В особенности на пловцов-одиночек.

Талию Ди Джея стягивал кожаный пояс, на котором висел нож. Ди Джей уверял меня, что акула не выдерживает атаки, а однажды у себя в Карибском море ему удалось убить ножом барракуду в шесть футов длиной. Это звучало фантастикой. Но я ему верила. И не испытывала никакого страха в воде, зная, что неподалеку, как дельфин, резвится в океане Ди Джей.

Возвращались мы на два струящихся снопика света. Наша «Тойота», как маяк, своими фарами выводила нас на песчаный берег, давала нам мохнатую простыню вытереться и одеяло, которое мы стелили перед ней и бросались в объятия друг другу. И наша пуританка «Тойота», тихо радуясь за нас, деликатно гасила фары.

Но вот как-то в воскресенье, мы еще нежились в постели, и Ди Джей перелистывал газету, а я заглядывала в нее через его руку, вдруг узнала на газетной фотографии дядю Сэма. Он был в вечернем костюме и, галантно склонившись, целовал руку молодой женщине с глубоким декольте.

— Мой дядя! — воскликнула я.

— Этот? — удивился Ди Джей. — А ты говорила — старый. Смотри, как ручки лижет дамам.

Из текста под фотографией явствовало, что дядя Сэм присутствовал вчера в отеле «Хилтон» на благотворительном балу в пользу калифорнийского балета и внес на поддержание искусства чек в двести тысяч долларов.

1 ... 27 28 29 30 31 32 33 34 35 ... 114
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?