Поэтому Даг старался. Он скакал через колышки, проползал под натянутыми веревками, уклонялся от камней, которыми швырялись в него мальчишки, и пытался одновременно метнуть два копья.

– Эх, ты, слабак! – насмехался сильный Рольф. У Рольфа получалось метнуть копья сразу с двух рук, правда, ни одно толком не попадало в цель. Оба шеста миновали обозначенную мишень и к тому же разлетались в разные стороны. Но, несмотря на явный конфуз, Рольф все равно отодвигал Дага в сторону.

Горм терпеливо демонстрировал свой ловкий трюк.

– Я работал за двоих! – смеясь, объяснял он. Затем поудобнее перехватывал древки обоих копий, делал несколько длинных шагов, все ускоряясь, а последний шаг делал короткий и, сильно откинувшись назад, швырял туловище вперед. Пару мгновений спустя оба копья глубоко застревали в деревянном щите, повешенном в двадцати шагах. Расстояние между дырами не превышало двух ладоней.

Когда Горм отходил от мишени на тридцать шагов, разброс становился больше, но всякий раз зрители с восхищением кидались освобождать застрявшие наконечники. Часто подходили взрослые парни, пытались повторить двойной бросок, но мало кто добивался успеха. Одно из пущенных копий, чаще всего – то, что кидали с левой руки, неизбежно отклонялось в сторону.

– Я хочу научиться как ты! – однажды заявил наставнику Даг.

– Меня ждут в кузнице, – сказал Горм. – Мне надо точить мечи. Мне некогда тратить время на тебя одного. Но я могу дать тебе совет. Если хочешь научиться драться обеими руками, прекрати об этом думать. Представь, что копья – это твои длинные руки. И не сдавайся. Кидай каждый день сто раз. И еще сто раз!

– Это как? – опешил Даг, разглядывая свои ладони.

– Кидай копья, будто тянешься пальцами к мишени! Иначе работать за двоих не научиться, – отрубил Одноногий. – Можешь стать хорошим дренгом, но великим воином не станешь. Другие не могут, потому что сдались слишком быстро, вот так! Теперь иди, не мешай мне.

С того дня Даг стал один возвращаться на поляну по вечерам, после того как все уходили на ужин. Он наскоро проглатывал еду и прибегал к мишеням, пока солнце окончательно не спряталось за горизонтом.

Копья – продолжения рук!

Кидать и кидать, невзирая на промахи!

Непросто понять, но еще сложнее выполнить!

Мальчик брал короткие легкие палки и швырял их бессчетное число раз, а они упорно не желали попадать в цель. Затем младший Северянин подбирал легкие игрушечные мечи и пытался сшибать чурки с бревна, как это делал Горм. Одноногий скальд ухитрялся скидывать сосновые обрубки одновременно обоими мечами, ни разу не промахиваясь и не задевая само бревно. Даг за первые недели самостоятельных занятий сбил в кровь пальцы, сорвал ногти, но ничего толком не добился. Глаза следили либо за правой рукой, либо за левой. Парни хихикали, девчонки шептались между собой, что найденыш объелся дурных грибов, но упрямый Даг ни на кого не обращал внимания.

Успех пришел к нему неожиданно, когда парнишка почти потерял веру в себя. Это случилось ночью, уже после того, как на ферме заперли ворота и двери домов. Дага словно подкинуло, он выбрался из-под овчины, наспех натянул сапожки, шапку и отправился под дождь. Мать лениво окликнула его и велела плотнее запирать за собой. Кто-то из родичей сонно посетовал, что после вечерней каши у него тоже пучит живот…

К счастью, дождь почти прекратился, из-за туч выглянула луна. Хлюпая по лужам, Даг добрался до площадки между стогами, где Горм обычно тренировал мальчиков. Там юный Северянин установил мишень и взял оба маленьких копья. Почему-то ему показалось, что этой ночью все получится. Он даже не нуждался в свете. Вдруг оказалось совсем неважно, виден старый разбитый щит, подвешенный к угловому шесту сеновала, или нет.

Мальчик кинул оба копья не целясь. Словно две руки рывком вытянул навстречу мишени. Конечно, он кидал не так, как учитель, расстояние едва превышало пять шагов. Однако впервые оба острых наконечника звонко ударились о висящий щит.

Дага охватил азарт. Он повторил свой бросок семнадцать раз, отходя все дальше. Он попал всего лишь трижды, не хватало силы рук для броска. Но он попал! Он научился!

Тем временем снова полил дождь, луна скрылась, ферму Северянина освещали лишь отблески трех пастушьих костров.

– Буду кидать сто раз… – как заведенный, повторял Даг. – Не думать… Я стану великим воином… буду кидать…

Кое-как он во мраке подобрал и расставил на скользком бревне колобашки, специально вырезанные Гормом. Взвесил в руках свои привычные маленькие мечи… Даг почти ничего не видел во мраке, лишь смутно различал два громадных стога сена. Несмотря на пронизывающий ветер и ночную морось, мальчику было жарко. От него буквально валил пар, щеки горели, волчий след на темечке пульсировал.

Восемь чурок удалось сбить четырьмя одновременными ударами.

Совершенно мокрого Дага забрал с улицы и едва ли не насильно привел в дом один из родичей, вышедших по нужде. Мальчик то смеялся, то всхлипывал, пока его заворачивали в шкуры и укладывали возле очага.

– Мама, получилось! Я дрался двумя мечами! – заплетающимся языком доложил Даг. – Я работал за двоих! У меня получилось!

– Сил нет с этим бешеным волчонком! – грозно повторяла Хильда, поила сына горячим отваром, а сама втайне улыбалась.

– Свейн возьмет меня в хирд… – засыпая, повторял Даг. – Дядя Свейн теперь возьмет меня с собой…

Кто мог знать, что очень скоро Дагу Северянину предстоит присягнуть совсем другим знаменам?

Сквозь сон мальчишка услышал ворчливый голос отца:

– Через пару месяцев Сверкер хочет посвататься к дочери Грима Большеухого. Если ты не убьешь мать своими проделками, мы поедем все вместе…

В нем Даг уступает дорогу конунгу, принимает сторону свободных бондов и знакомится со славным городом Биркой

Вздымая фонтанчики ледяных брызг, шестеро всадников рысью подскакали к переправе. Их разогретые кони выдыхали пар, нетерпеливо били копытами о мокрую гальку. Однако паром оказался занят – через реку переправляли треллей, видимо, вели их на рынок. Ворот натужно скрипел, волы неторопливо наматывали канат, так же неторопливо погонял их мальчишка в плаще, обшитом грязными лисьими хвостами.

Первый из всадников, широкоплечий, длиннорукий, с ворчанием осадил коня. Светлые волнистые волосы всадник убрал под ленту. Его суровое, задубевшее лицо покрывали точечки окалины. Паромщик издалека поклонился, извиняясь, указал на очередь. Он узнал кузнеца Олава Северянина, которому много лет переправлял телеги с железной рудой. Рядом с Олавом сидел в седле его младший брат Сверкер, позади – двое верных хускарлов, в кольчугах и нарядных плащах, и двое холопов с поклажей.

– Кто купил столько треллей? – удивился Северянин.

– Их гонят по приказу ярла, продали в Ютландию, – охотно отвечал паромщик. – Говорят, даны задумали на юге строить очередную крепость, нужны сотни людей, чтобы рыть ямы…