С тех пор как они встретились у нее дома, она не видела Блейра; а встретившись, они говорили только о деле. Но, неторопливо идя по тротуару, Лорна думала о Джин.

Джин, которая очень скоро станет женой Блейра. Лорну бесило то, что она ничего не может сделать. Она все бы отдала, чтобы помешать этой свадьбе. Видит небо, с горечью думала Лорна, она всегда терпеть не могла эту Джин! Но с того времени как ей стало известно о помолвке, нелюбовь перешла в почти патологическую ненависть. Лорна была эгоистична до мозга костей, и мысль о том, что кто-то расстроил ее планы, приводила ее в ярость. Неужели нет способа убедить Блейра, что этот брак ему совершенно не подходит?

И ведь все — буквально все — словно одурманены этой дрянью. Вот что особенно глупо! Лорна намекнула Аннет: какая жалость, что Блейр не выбрал себе жену из более подходящего общества. Аннет возразила:

— Не будь таким снобом, Лорна! Лучше он не мог выбрать. Ты говоришь, что она молчит о своей семье — какой вздор! Ты на самом деле хочешь, чтобы она пригласила своих приятелей?

— Конечно, нет, — ответила Лорна. — Но у меня есть семейная гордость, и поскольку он мой брат, хоть и троюродный, я хочу быть уверена, что его жена не пригласит в самый неподходящий момент своих неведомых родственников.

На что Аннет только рассмеялась. Этот разговор не сделал более теплыми их и так прохладные отношения.

Но это не изменило отношения Лорны к этому, такому жизненно важному для нее делу.

Если Джин нечего скрывать, почему она не расскажет о себе более откровенно? Почему она так искусно уходит от прямых ответов на прямые вопросы? Да за все эти годы в больнице Св. Катерины она не приобрела ни одного близкого друга. Почему… Да сотни таких почему! — с яростью думала Лорна. Небо видит, она все делала в эти последние недели, чтобы сблизиться с Джин. Но словно наткнулась на каменную стену. Что-то должно быть за этой стеной, иначе ее не выстроили бы так основательно и не сохраняли так старательно.

В характере Лорны было злорадство, и ей доставило бы огромное удовольствие просто отыскать нечто такое, что затронуло бы гордость Джин, причинило ей боль.

— Простите. Не скажете, где жилой дом Ровантон?

Лорна вздрогнула; ее оторвали от раздумий и вернули к действительности. Она увидела перед собой встревоженное лицо седовласой женщины, говорившей с сильным иностранным акцентом.

— Мне кажется, я заблудилась, — огорченно сказала незнакомка. — Мне сказали, что этот дом возле детской больницы.

— Да, он где-то поблизости. Да вот он! — Лорна показала на здание, возле которого они стояли.

— О, как глупо! Большое спасибо.

— Не за что.

Незнакомка стала торопливо подниматься по ступенькам, ведущим к дому, и исчезла внутри. Лорна уже собиралась идти дальше, как вдруг остановилась и снова посмотрела на дом.

Дом Ровантон? Почему ей знакомо это название? И тут она вспомнила. Конечно. Здесь живет Джин.

Она немного поколебалась. Потом спросила себя: «Почему бы и нет?» Конечно, это нежеланный визит, но будет… любопытно посмотреть, какова сестра Кемпбелл у себя дома. Что может быть естественней? Она просто проходила мимо и решила заглянуть.

Она вспомнила кое-что еще. Старшая сестра никогда никого не приглашала к себе выпить или даже на чашку чая или кофе. Ее предшественница делала это часто. Что ж, у нее теперь будет гостья!

Ровантон — не новый дом. Он был построен еще до войны — один из многоквартирных домов с гостиничным обслуживанием, которые всегда выглядят слегка официально, но все же не так угнетают, как бетонные громады, совершенно уничтожающие лондонский горизонт.

Старик-швейцар увлеченно переписывал из вечерней газеты результаты футбольных матчей. Когда Лорна обратилась к нему, он поднял голову.

— Мисс Кемпбелл? Сестра? Четвертый этаж. Выйдя из лифта, поверните налево. Квартира номер сто сорок. — Нет, он не видел, чтобы она выходила, но он на дежурстве всего полчаса.

Лорна поднялась на четвертый этаж и, выйдя из лифта, без труда нашла нужную квартиру.

Нажимая кнопку звонка, она заметила человека, прислонившегося к стене поблизости.

Лорна была наблюдательна. С первого же взгляда она поняла, что это опустившийся человек. Они были одни в длинном коридоре с рядами плотно закрытых дверей, и она удивилась, чего он здесь ждет. И еще подумала, знает ли о его присутствии швейцар.

И вот, когда она собиралась позвонить вторично, человек распрямился и, повернувшись к ней, заговорил:

— Боюсь, там никого нет. Я звонил трижды, но никто не ответил. — Речь, вопреки внешности владельца, удивительно культурная.

Лорна посмотрела на него, и он ответил на ее взгляд своим. Глаза у него покраснели и слегка выпятились.

— Я… жду… — объяснил он. — У меня важ… жное дело. Может, вас ждут, и Дж… и она скоро вернется?

Лорне не нужно было вслушиваться в то, как он старательно выговаривает слова, или принюхиваться, чтобы понять, в каком он состоянии. Но ее интерес обострил легкий шотландский акцент — вероятно, когда этот человек трезв, акцент исчезает.

Она дружески улыбнулась.

— Боюсь, я заглянула случайно. Вы ждете Джин Кемпбелл?

— Да. — Он слегка покачнулся. — Жду Джинни.

— Понятно. Может, я смогу передать от вас сообщение утром? Мы работаем в одной больнице…

— Правда? Боюсь, вы не сможете помочь. Придется дождаться, пока она вернется.

Вот перед ней старый знакомый этой скрытной сестры Кемпбелл! Очевидно, земляк и…

И вдруг Лорна припомнила слова Блейра. Со смехом и легким неодобрением он сказал Джин, когда они в тот вечер были у нее: «Я видел твоего приятеля-бродягу». И ответ не ожидавшей этого Джин: «Нила Макнейрна?»

Такое имя трудно забыть. И поскольку у Джин вряд ли много приятелей «бродяг», это весьма интригующе.

Лорна внимательней посмотрела на собеседника. Вряд ли Блейр одобряет знакомство своей невесты с таким джентльменом. Лорна снова очаровательно улыбнулась, намеренная извлечь все выгоды из случайного знакомства.

— Вы, наверно, мистер Макнейрн? — спросила она. — Я слышала, как Джин говорила о вас. Знаете, она выходит за моего троюродного брата.

Он выглядел удивленным. Если бы ум его работал нормально, он удивился бы еще больше, и уж конечно не стал бы продолжать разговор, пока не увидится с Джин. Вообще, если бы он был трезв, его бы здесь не было. Но хотя внешне он не выглядел очень пьяным, на самом деле он выпил много и находился на стадии, когда еще одна порция виски, а потом еще одна и еще казались не только желательными, но и необходимыми. У него нет денег даже на одну порцию! А перед ним привлекательная женщина, которая кажется сочувствующей, и он решил пооткровенничать с ней.

— Значит, Джин говорила вам о Ниле, — сказал он. — Лучшего… и старейшего друга у нее не было. Она должна быть здесь и помочь мне. Я, — он в свою очередь неожиданно мягко улыбнулся, — я… в затруднительном положении.