того чтобы по телу перемещался кусок металла размером с тарелку и прикрывал всю поверхность удара. Скит отпрыгнул и выпустил Серебряные Иглы по всему полю арены. Растворившись белой молнией он начал метаться по арене от одной иглы до другой. Техника Скита была лучше обычных техник перемещения тем, что для нанесения удара ему не приходилось останавливаться, как это делала Канзо со своей тенью. Вот только теперь на пути его удара не было уже самой девушки. Каждый раз как он прыгал в её сторону, безликой там не оказывалось.

— Осел тупорогий! — прокричали ему с трибуны. Старик Ичи как всегда не сдерживал выражения. — Ей для перемещения нужна тень, и не важно какого размера это тень будет. Ты сам создал для неё поле для атаки.

В этот момент, как только учитель замолчал, Скиту из тени в ногу вонзился кинжал. Это выбило его из стихии и он упал на песок. Как это могло произойти Скит не понимал, но девушка уже стояла над ним и заносила кинжал для удара. Кошачья лапа на груди засветилась, и Азалия ударом лапы выбила кинжал из руки удивленной Канзо. Кошка размером с собаку прыгнула на девушку и придавила её к земле.

— Ты не сможешь меня убить на этой арене! — крикнула безликая. — На любом, кроме тебя, раны заживают моментально.

— А вот это мы сейчас посмотрим. — угрожающе улыбнулся вставший и хромающий на ногу Скит. — Ваши боги не могут забрать у меня право мести.

После этих слов в руках разъяренного Скита появились металлические стержни, которыми он пришил безликую к земле. Нечеловеческий крик боли впервые раздался на арене. Его кулак покрылся белой молнией и он вонзил руку в горло девушки. Точнее так показалось зрителям со стороны. Кровь так и не брызнула на песок, зато когда он поднял руку вверх, то в сжатом кулаке можно было увидеть ошейник. Именно таким он изображался на татуировках последователей Такеми. Девушка от удивления даже перестала чувствовать боль, она уже и забыла это чувство, чувство свободы и того как на твоей шее нет ошейника словно у животного. Ей в сердце воткнулось что-то металлическое, и девушка вздохнув с чувством свободы первый раз за много десятков лет жизни умерла. Умерла свободной и умиротворенной, её желание было исполнено, а больше она ничего не хотела.

***

Маленькая девочка гуляла по ярмарке и смотрела по сторонам. Она потеряла свою маму с папой и уже долго не могла их найти. Все прохожие отказывались ей подсказывать дорогу, говоря что им в другую сторону. Слезы текли по её щекам, шея саднила, словно она много лет носила что-то тяжелое и крепко держащее её. За последней палаткой девочке показалось, что она увидела знакомые черные волосы и красный подол платья.

— Мама! — закричала она и побежала туда.

— Воробушек! Ты куда упорхнула от нас? Я уж думала, что никогда больше не увижу тебя! — женщина рыдая от радости обняла дочку и гладила её по спине. Рядом стоял папа, все такой же большой и сильный. Он был такой же строгий, как и помнила его девочка, но в этот раз он тоже плакал, хоть и не обнимал девочку.

— Пойдем, Воробушек, больше мы не потеряемся. — сказал он и девочка ему поверила. — Пойдем, я нашел для нас хорошее место, там мы будем счастливы. — и взяв на руки дочку, чтобы она больше не потерялась, пошел прочь с ярмарки показать место которое он для них нашел.

Глава 10

Многоликий Такеми готов был лично спуститься и порвать этого ублюдского чужака. Подумать только он посмел убить одного из его лучших безликих! Да и не просто убить, он вырвал её душу из домена покровителя убийц, и отправил её на перерождение! Многоликий Такеми был зол. Такого не происходило уже тысячи веков, души всегда попадали в личные домены своих богов-покровителей, согласно договору, который заключили первые Патриархи этого мира. И вот какой-то выскочка ломает тысячелетиями устоявшиеся правила мира! От личной мести Многоликого Такеми останавливало только то, что этот мир не выдержит прямого вмешательства бога. Но ничего, Молчаливая была не единственная его рабыня, у него еще много тех, кто не выплатил ему долг и не выкупил свою душу. Охота на чужака не остановится и вскоре по его следу пойдут десятки охотников, десятки тех кто будет рад убить этого ублюдка!

От своих мыслей Многоликого Такеми отвлек крик полный ярости. Покровитель убийц удивленно поднял голову, он уже слишком давно не чувствовал эту бешеную ауру злобы и жажды убийства. Самый спокойный и ленивый из всех богов почти никогда не пылал такой яростью. Дрункард, бог пьяных драк, всегда был занят тем, что провоцировал драки в своих храмах-тавернах и радовался когда смотрел на них. Последний раз, когда от божественного пьяницы исходили подобные эмоции было на заре веков. Тогда он только занял свой пост и кто-то посмел совершить грех в его владениях. Тогда целая земля была превращена в пустыню, а этот мир потерял одну нить, сдерживающую его от разрушения.

Многоликий мгновенно оказался в домене Дрункарда, которого уже пытались удержать бог Света Тиморий и обезьяноподобный Хоу Дзи. Такеми не теряя не секунды достал тонкую иглу и метнул во взбесившегося бога пьяных драк. Друнгард дернулся еще несколько раз и затих, провалившись в беспамятство.

— Что произошло? — удивленно спросил Многоликий Такеми. От удивления он даже позабыл о собственной злости.

— В его владениях был убит человек. — ответил Светлоликий Тиморий.

— В его владениях часто кого-то убивают, смотри какой здоровый отожрался, втроем с трудом успокоили. — Многоликому все еще была не понятна причина такой ярости бога пьяных драк.

— Убийство было совершенно на арене. — заговорил Мудрый Хоу Дзи. — В круге малой силы, где его аватар не позволяет умереть и покалечить людей.

— Невозможно! — удивлению Многоликий Такеми не было предела. — Человек не способен пойти против законов бога!

— Может. — несогласно покачал головой Светлоликий Тиморий. Поле его покачивания головой с нее слетели светящиеся искорки и полетели к земле. упав на нее они прожгли растительной и скрылись где-то под землей. — Если он не обычный человек, а аватар Его.

На поляне стало тихо, Многоликий на мгновение даже дышать забыл, настолько громко прозвучали эти, казалось бы, тихие слова. Теперь в голове покровителя убийц все сложилось и он понял, что они оба — и Такеми, и Дрункард, были в ярости из-за одного и такого же ублюдка.

— Он смог сорвать мою печать и отправить на перерождение мою рабыню. —