На следующее утро Ингмар пришел на лесопильню в пять часов утра. Ингмар-сильный был уже там.

— Сегодня можешь повидаться с Хелльгумом, — сказал старик, — он и Анна-Лиза вернулись вчера вечером. Похоже, они торопятся поскорее приняться за тебя.

— Ты опять начинаешь? — спросил Ингмар.

Слова старика всю ночь не давали ему покоя. Он никак не мог понять, кто же прав, и не хотел больше слушать ничего дурного о своих родных.

Ингмар-сильный помолчав некоторое время, вдруг начал смеяться.

— Что ты смеешься? — спросил Ингмар.

Он только что собирался открыть шлюз, чтобы пустить в ход лесопильню.

— Да, ничего, я вспомнил учительскую Гертруду.

— А что с ней случилось?

— В деревне говорят, что Хелльгум слушает только ее одну.

— Какие у Гертруды могут быть дела с Хелльгумом?

Ингмар не открывал шлюза: когда лесопильня будет пущена в ход, разговаривать будет нельзя. Старик пытливо взглянул на него.

— Ты же не хочешь, чтобы я говорил об этом, — сказал он.

Ингмар усмехнулся.

— Ты умеешь настоять на своем, — сказал он.

— Все дело в этой полоумной Гунхильде, дочери бургомистра Ларса Клементсона.

— Она совсем не полоумная, — перебил его Ингмар.

— Называй, как хочешь; когда основали эту секту, она как раз была в Ингмарсгорде. Вернувшись домой, она сказала родителям, что обрела истинную веру и теперь должна бросить свой дом и переселиться в Ингмарсгорд. Родители, конечно, спросили ее, почему она должна уйти от них, и она отвечала, что хочет вести праведную жизнь. Они сказали, что она может вести ее и дома. Нет, она может вести праведную жизнь, только живя с единоверцами. «В таком случае все должны переехать в Ингмарсгорд?» — спросил бургомистр. — «Нет, только я, потому что у других все в семье истинные христиане».

Ты знаешь, бургомистр человек благоразумный, поэтому они с женой старались по-хорошему убедить Гунхильду, но та стояла на своем, и бургомистр, наконец, рассердился, запер Гунхильду в ее комнатке и сказал, что она будет там сидеть, пока не выкинет из головы свои глупости.

— Я думал, ты мне расскажешь что-нибудь о Гертруде, — перебил его Ингмар.

— Имей терпенье, дойдем и до Гертруды. На следующий день, когда Гертруда и матушка Сторм сидели в кухне, к ним пришла бургомистерша. Увидев ее, они испугались. «На тебе лица нет! Что случилось?» — спросила матушка Стина. И тогда бургомистерша ответила: «Нельзя оставаться спокойным, когда теряешь самое дорогое на свете». О, я с удовольствием прибил бы их, — сказал старик.

— Кого? — спросил Ингмар.

— Хелльгума и Анну-Лизу! — ответил Ингмар-сильный. — Они пришли ночью к бургомистру и увели Гунхильду.

Ингмар громко вскрикнул от удовольствия.

— Я готов думать, что выдал Анну-Лизу за разбойника, — сказал старик. — Ночью они подошли к дому, постучали в окошко Гунхильды и спросили, почему та не пришла в Ингмарсгорд. Она сказала, что родители заперли ее. И тогда Хелльгум сказал: «Это дьявол научил твоих родителей». — Родители все это слышали.

— Они это слышали?

— Да, они лежали в комнате рядом, и дверь была приотворена, так что они слышали все, что говорил Хелльгум, чтобы соблазнить их дочь.

— Отчего же они не прогнали его?

— Сочли, что лучше предоставить Гунхильде выбрать самой; они не верили, что она действительно хочет их покинуть, ведь они всегда были так добры к ней.

— И все-таки она ушла?

— Да, Хелльгум не успокоился, пока она не ушла с ними. И родители, слыша, что она не может противиться, дали ей уйти. Бывают же такие люди!

Утром мать пожалела об этом и попросила мужа поехать в Ингмарсгорд за дочерью. «Нет, — сказал он, — я не поеду за ней; не хочу больше видеть ее, если она не вернется добровольно».

Тогда мать отправилась к учителю и просила Гертруду пойти в Ингмарсгорд и поговорить с Гунхильдой.

— И что же Гертруда?

— Она пошла и поговорила с Гунхильдой, но та не обратила внимания на ее слова.

— Почему же я не видел у нас Гунхильды? — задумчиво спросил Ингмар.

— Теперь-то уж она вернулась назад к родителям. Случилось так, что, возвращаясь от Гунхильды, Гертруда встретила Хелльгума. «А, вот он-то и есть виновник всех бед», — подумала она, подошла к нему и высказала все, что о нем думала. Она была в таком гневе, что готова была поколотить его.

— Да, уж, Гертруде палец в рот не клади, — сказал довольный Ингмар.

— Она сказала, что видела однажды картину, где изображалось, как языческий воин тащит похищенную девушку, и вот поступок Хелльгума напомнил ей эту картину.

— Что же ответил Хелльгум?

— Сначала он слушал ее молча, а потом сказал, что она права, а он поступил неправильно. И Хелльгум сейчас же пошел, отвел Гунхильду к родителям, и все дело уладилось.

Когда Ингмар-сильный кончил свой рассказ, Ингмар, улыбаясь, посмотрел на него.

— Да, Гертруда замечательная девушка, — сказал он. — Хелльгум тоже прекрасный малый, хотя немного и несдержанный.

— Ах, вот как ты смотришь на это, — сказал Ингмар-сильный. — Я думал тебя удивит, что Хелльгум так слушается Гертруду.

Ингмар ничего не ответил.

Ингмар-сильный, немного помолчав, начал снова.

— В деревне про тебя многие спрашивали. Все хотят знать, чью сторону ты примешь.

— Разве им не все равно?

— Пожалуй, что и так, — сказал старик. — Послушай, что я тебе скажу, — продолжал он. — В нашей деревне люди привыкли, чтобы кто-нибудь вел их и руководил ими. Ингмара-старшего больше нет в живых, учитель потерял все свое влияние, а пастор никогда им и не пользовался. Поэтому в твое отсутствие они последовали за Хелльгумом.

Ингмар опустил руки, вид у него был самый несчастный.

— Я никак не могу разобрать, на чьей стороне правда?

— Народ надеется, что ты избавишь их от Хелльгума. Поверь мне, благодаря тому, что нас не было здесь зимой, мы избежали больших неприятностей. Трудно было вначале, пока люди еще не привыкли к их приемам обращения в свою веру и к тому, чтобы их звали дьявольским отродьем и адскими псами. Хуже всего стало, когда и обращенные дети начали проповедовать.

— Что, и дети занимались проповедью? — недоверчиво спросил Ингмар.

— Да, Хелльгум внушил им, что они должны служить Богу, вместо того чтобы играть, и вот они принялись за обращение взрослых. Они прятались в кустах и канавах и выскакивали к прохожим, оглушая их возгласами: «Когда же ты начнешь бороться с дьяволом? Или ты решил погрязнуть в своих грехах?»

Ингмар возмутился. Он не мог поверить, что старик говорит правду.