– Чего, мое сонечко? – отозвался он ласковым голосом.

Любовница присела рядом с ним на диван, наклонилась и поцеловала его в лоб. Толя посмотрел на нее с нежностью. Она была дородная, с крупными руками и монументальными плечами. Огромная грудь, румянец во всю щеку – что называется, кровь с молоком. Толя Щербак всегда был неравнодушен к подобным женщинам, даже когда они были глупее сельской коровы.

– Ну, Толичек, – проворковала она, сделав брови домиком, – ну, ты чего сегодня такой хмурый?

– Я не хмурый, мрия моя, я думаю.

– А ты не думай, – улыбнулась она. – Ты действуй! Так, как ты умеешь.

Подруга взяла руку Щербака и, слегка задрав халат, положила ее себе на бедро. Бедро было большое, белое, очень нежное на ощупь, и Толя почувствовал возбуждение.

– Вертихвостка ты моя, – с нежностью проговорил он.

– Твоя, – подтвердила она, вновь наклонившись к его лицу. – Только твоя, и ничья больше.

Она поцеловала Толю в мочку уха и прошептала:

– Ну, скажи мне, о чем ты думаешь?

Щербак приятно поежился от ее дыхания.

– Видишь ли, моя лапа… Я знаю нечто такое, что может меня озолотить.

– Правда?

– Скажем так: такой исход вполне возможен. Но при этом меня могут убить.

Подруга слегка отпрянула и посмотрела на Толю недоверчиво.

– Ты серьезно?

– Еще как серьезно, мое сонечко. Еще как серьезно.

– Тогда я тебе скажу так: лучше помалкивать и жить дальше, чем урвать денег и отправиться с ними на тот свет.

Щербак улыбнулся и погладил ее ногу.

– Ты у меня умная. Видишь ли, в моей работе самое опасное – не добыть информацию, а продать ее повыгоднее.

– И у тебя это получается? – лукаво прищурилась она.

– До сих пор получалось. – Толя зевнул. – Слушай, заинька, я, пожалуй, сосну часок-другой. Устал я что-то за последние пару дней.

– Хочешь, я налью тебе рюмку водки? – предложила подруга. – Чтобы слаще спалось. А к ней подам соленый грибочек, как ты любишь.

– Нет, не сейчас. Слушай, а где мои сигареты?

– Сигареты? Ты же бросаешь.

– Знаю. Но сегодня что-то хочется. – Он приподнялся на диване и протянул руку к пачке сигарет, валявшейся возле настольной лампы. Взял, открыл и с досадой констатировал:

– Пустая. Вот незадача!

– Вот и хорошо, – улыбнулась подруга. – Здоровее будешь.

Щербак вздохнул и стал подниматься с дивана.

– Ты куда? – удивилась подруга.

– Спущусь за сигаретами.

– Да плюнь, Толь!

– Плюну, – пообещал он. – Вот выкурю еще одну и плюну. Навсегда.

Подруга вздохнула.

– Ладно, иди. Только не задерживайся, ладно? Не люблю, когда ты бродишь по вечерам один.

– Конечно, мое сонечко. – Щербак наклонился, поцеловал подругу в губы. – Я прилечу к тебе на крыльях любви! – весело добавил он.

Подруга засмеялась.

…На улице, купив сигареты и с наслаждением закурив, Толя наморщил толстокожий лоб и стал размышлять. Итак, Ольга Князева лежит в больнице, обколотая какой-то дурью, а вместо нее в строительной компании княжит какая-то самозванка. Что все это значит?

Ольгу намеренно упекли в больницу, чтобы от ее имени вершить темные делишки? Вполне возможно.

Но что, если все это провернули по приказу самой Ольги? Что, если она решила загрести жар чужими руками, а потом, когда тайна откроется, состроить невинную мину и заявить, что она тут ни при чем?

Сомнительно, но возможно.

Есть еще и третий вариант. Что, если игра гораздо сложнее? И ему, Толе Щербаку, стреляному воробью и тертому калачу, без подсказки ни за что не разгадать эту загадку?

Тогда нужно найти эту самую подсказку. Но где ее искать?

Покуривая и размышляя, Толя неторопливо шагал по тускло освещенному тротуару, поеживаясь от ветра. Улица была пустынна. Толя – задумчив.

Расслабившись от дыма сигареты и размеренного спокойствия прогулки, он не обратил внимания на машину, вывернувшую из-за поворота. А заметил ее лишь тогда, когда машина эта, взвизгнув тормозами, остановилась рядом с ним.

Толя отшвырнул сигарету, сунул руку в карман плаща и выхватил пистолет, но выстрелить не успел. Три бойца в масках, высыпавшие из машины, действовали на редкость быстро и слаженно – первый, молниеносно оказавшись рядом с Толей, взял его руку в жесткий захват и выбил из нее пистолет, второй ударил его дубинкой по голове. Тут подоспел и третий боец. Втроем они подхватили обмякшее грузное тело Щербака и затащили его в машину.

Когда Толя пришел в себя, он понял, что руки его связаны за спиной, а на голову надета какая-то дрянь вроде мешка. Машина остановилась. Его вытащили из салона, провели на заплетающихся ногах шагов десять и осторожно усадили на землю.

«Сейчас всадят мне пулю в голову и – ага», – обливаясь потом, с тоскою подумал Щербак.

Но выстрела не последовало. Незнакомый голос окликнул его:

– Щербак, ты меня слышишь?

– Слышу, – глухо отозвался Толя. – Что вам от меня нужно?

– Я хочу, чтобы ты ответил на несколько вопросов.

– И только-то? Для чего тогда мешок и веревки? Зашли бы ко мне домой, попили бы чайку с булочками, побеседовали, как цивилизованные люди…

– Я бы с радостью, но не хотелось тратить время на долгое объяснение. Итак, приступим. Ты очень усердный парень, Анатолий. И очень въедливый. Назови мне имя своего заказчика.

– Я не разглашаю имена своих клиентов. Кроме того, у меня их много. Откуда мне знать, про какого из «заказчиков» вы спрашиваете?

– Про того, по заданию которого ты следишь за Ольгой Князевой и собираешь о ней информацию.

– Не понимаю, о чем вы!

Щербак услышал, что собеседник присел рядом с ним, и почувствовал, что он смотрит ему в лицо.

«Что он там видит-то через этот дурацкий мешок?» – неприязненно подумал Толя. Незнакомец снова заговорил:

– Не трать мое время, Анатолий. Иначе мне придется наведаться к твоей подруге – на чай с булочками, как ты и предложил. Информацию ты собираешь для Жанны Князевой, так?

– Так, – признался Толя, который после упоминания о подруге решил сменить тактику на более разумную.

– Зачем?

– Жанна уверена, что Князева убила своего мужа. И считает себя не только обиженной, но и обделенной.

– Похвальный мотив! А теперь расскажи мне то, что тебе удалось узнать.

Толя помолчал.