– Сейчас вам рассольчику принесут, – сжалился над ним Реснич. – Я распоряжусь. Кстати, у меня для вас есть новости.

– Все потом, – отмахнулся офицер, – сначала рассол и умываться.

Полчаса спустя оживший и посвежевший Алекс обрел возможность воспринимать информацию.

– Княжеская коалиция вознамерилась всерьез воевать с османийцами.

– Вот почему войчетутские торгаши отказались иметь с нами дело, – догадался офицер. – Решили нажиться на поставках князю, с ним проще дело иметь! А боградские согласились, их к поставкам в чужие княжества на пушечный выстрел не подпустят. Это очень хорошая новость.

– Более того, Романия направит в Войчетут своего посланника.

– Хотят присоединиться?

– Это вряд ли, – отрицательно качнул головой дипломат, – но своего они не упустят. Выждут, на чью сторону склонится победа, и откусят у побежденного кусок.

До сих пор все происходящее Алекс воспринимал как двустороннее себрийско-османийское дело. До недавнего времени он не поднимался выше уровня, по сути, батальонного командира. Сейчас же количество его подчиненных возросло до усиленного полка, но он по-прежнему все время и силы направлял на военную сторону, отдав политическую часть руководству комитета «Свободной Себрии». Теперь же вдруг выяснилось, что вокруг имеются сильные соседи со своими интересами, не учитывать которые невозможно даже при чисто военном планировании предстоящей операции.

– Спасибо за предупреждение. А Астро-Угория?

– Тут все очень неопределенно. Имперцы, особенно их угорская часть, себрийцев ненавидят люто, как, впрочем, и османийцев. Дождаться взаимного ослабления воюющих соседей и помирить их в свою пользу – старинная имперская забава. Могут вмешаться, а могут, и нет. С финансами у них сейчас проблемы, армия перевооружается… Во всяком случае, официального представителя от них не будет.

У имперцев в военном руководстве «Свободной Себрии» сидит шпион на самом верху, они в курсе уж если не планов, то всех текущих дел. Но представителя на заседание коалиции все-таки не прислали.

– Не хотят брать на себя официальных обязательств?

– Совершенно верно.

– А Бритуния?

– Хороший вопрос, господин полковник! Ну, куда же без них! Османийская империя – их давний клеврет, и от ее поражения они будут не в восторге. Однако возможности их влияния ограничены – флот в Палканские горы не пошлешь. К тому же у них сейчас парламентский кризис, поэтому правительство их в ближайшие месяцы будет мало дееспособно, как в военном плане, так и дипломатическом.

– А в финансовом?

– Палканские княжества бедны как церковные крысы, а потому больших долгов в бритунийских банках не наделали. Вот на Романию и в меньшей степени на Астро-Угорию банкиры бритунийские надавить могут. Османийцы же давно пляшут под их дудку. Но действия банкиров будут зависеть от воли бритунийского правительства, а оно в любой момент может уйти в отставку.

Да, завязался хитрый узелок. Как бы случайно не сунуть голову в какую-нибудь петельку, которая может затянуться в самый неподходящий момент. В любом случае настало время прощаться с гостеприимным хозяином.

– Благодарю за науку, господин посланник, надеюсь, надолго вы здесь не задержитесь.

– Я тоже на это надеюсь, господин полковник.

А Драган уже выводил со двора оседланных лошадей, обратный путь был не близок и не безопасен.

В полдень следующего дня Алекс вернулся в Войчетут, уставший, но довольный собой. Первым, кто его встретил, был Гжешко.

– Как прошла поездка? С князем договориться удалось?

– Я его даже не видел. Но удача была на нашей стороне!

Алекс извлек из сумки и протянул себрийцу пачку бумаг.

– Здесь все, кроме сапог. Извини, с ними ничего не получилось.

Гжешко бегло пересмотрел написанное, удовлетворенно кивнул.

– Теперь продовольствия нам хватит. А у нас тоже есть новости.

– Знаю, – опередил его Алекс, – княжеская коалиция решилась на войну.

– Откуда?

– Сорока на хвосте принесла. Когда и где собираются?

– Послезавтра в одиннадцать, в княжеском дворце. Мы, кстати, тоже приглашены. Надо принять решение, будем ли присоединяться, и, если будем, то на каких условиях.

– Присоединяться будем, а условия завтра обсудим на свежую голову. Еще новости есть?

– Есть, и на этот раз не очень хорошие. Османийцы зашевелились и начали собирать силы против нас.

– Новость, конечно, неважная, но вполне ожидаемая. Камский паша был бы полным идиотом, если бы не предпринял меры.

– А знаешь, кого назначили османийским командующим? – ухмыльнулся Гжешко.

– И кого же?

– Озчелика!

– Албая Озчелика? – уточнил Алекс.

– Бери выше, Озчелика-пашу!

– Интересно, когда и за какие заслуги он стал пашой?! Хотя это самая лучшая новость за последнее время. Я бы на их месте держал Озчелика как можно дальше от армии, а они его командующим сделали! Надо будет свечку поставить, чтобы не передумали.

Себриец его восторга не разделил.

– Остынь, полковник. Месть – плохой советчик.

Алекс пропустил его слова мимо ушей.

– Нет, на этот раз он от меня не уйдет!

На следующий день военное руководство «Свободной Себрии» собралось в узком кругу для обсуждения условий присоединения к княжеской коалиции.

– Я считаю, нельзя соглашаться на полное подчинение, – горячился Гжешко, – максимум – координация общих действий.

– Это будет кратчайший путь к поражению, – возразил ему Алекс, – нужна жесткая командная структура. Единый командующий, общий штаб и полное подчинение приказам сверху. Только так и никак иначе.

Мартош всем своим видом выражал поддержку словам своего непосредственного начальника, однако сам высказаться не успел.

– Да лучшего способа избавиться от нас сами князья придумать не смогут! Бросят нас в атаку под пули и картечь, а остальное сделают османийцы!

– Не бросят, – возразил офицер, – в самом начале точно не бросят. Мы им нужны. А вот когда османийцы будут разбиты и начнется дележ плодов победы…

Эти слова Алекса заставили задуматься всех троих, ибо от них тогда будет зависеть, станет Южная Себрия свободной или будет поделена на княжеские вотчины. Первым нарушил затянувшееся молчание Гжешко.

– Значит, единый командующий и полное подчинение?

– Да, – вставил свое мнение Мартош. – Анархия в армии недопустима, а во время боевых действий в особенности.

– Хорошо, – неожиданно согласился себриец, – я согласен.