– Отлично, мэм, – ответил он.

Я решила промолчать.

– Ты уверена, что сможешь удерживать его под своим контролем? – поинтересовался Элиот, когда урок закончился.

В нескольких футах впереди нас вышагивали Бри и Саймон, причем голова девушки лежала у молодого человека на плече. Теперь мне казалось, будто минуты нашего общения с Саймоном в классе были еще более странным отклонением от обычного порядка вещей, чем наше свидание в параллельном мире.

– На все сто процентов, – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал беззаботно. – В любом случае он должен понимать, что ему повезло. Работать в паре с Бри – это же просто кошмар. Кстати, в целом ситуация выглядела довольно забавно.

Лицо Элиота исказила гримаса.

– Никогда бы не подумал, что скажу это, но факт остается фактом: было бы лучше, если бы мисс Пауэлл позволила нам с тобой поменяться партнерами.

«Он даже имени твоего не знает», – вот что сказала мне Бри.

– Ничего, Бри полезно испытать разочарование, – заметила я. – Это закаляет характер.

Элиот бросил на меня хмурый взгляд:

– Только не говори мне, что ты хочешь с ним работать.

Саймон и Бри остановились у двери, ведущей в кабинет истории, и некоторое время о чем-то говорили. За время короткой беседы Бри, преувеличенно часто хлопая длинными ресницами, успела погладить Саймона по руке и заботливым жестом отбросить с его лба волосы. Затем Саймон скрылся в аудитории.

В ту же секунду рядом с Бри появились четыре ее подружки и окружили ее.

– Ну что, ты его спросила? – поинтересовалась одна из них таким шепотом, что ее слова можно было бы без труда услышать даже с расстояния в двадцать метров.

Улыбка исчезла с губ Бри.

– Нет, – процедила она. – Спрошу завтра.

Затем она заметила меня и, убедившись, что я смотрю на нее, бросила в мою сторону такой взгляд, что Элиот даже отшатнулся.

– Может, тебе лучше не ходить сегодня на урок миссис Грегори? – спросил он с беспокойством в голосе.

– Ничего, с Бри я как-нибудь справлюсь.

Мне всегда легко было иметь дело с открытой враждебностью. Непредсказуемость Саймона создавала больше трудностей.

– Дай мне свой телефон, – попросила я Элиота.

– Зачем?

– Чтобы заказать пиццу, – насмешливо произнесла я. – Ты как думаешь? Урок истории у нас сегодня будет вести замещающий преподаватель. Надо же мне чем-то заниматься, пока эта фифа станет крутить фильм?

– Могла бы разок и фильм посмотреть.

– Вот еще! Зачем? – Я сунула руку в карман куртки Элиота и вытащила его смартфон. – Спасибо. Ты такой милый.

– Я слабовольный простофиля. Обещай мне, что тебя не засекут.

– Да никогда в жизни, – усмехнулась я и послала Элиоту воздушный поцелуй.

Как я и ожидала, фильм оказался скучным. Через пять минут после того, как с экрана исчезли титры, преподавательница села за компьютер и принялась раскладывать на экране пасьянс. Ученики разделились на две группы. Одни откровенно дремали, другие обменивались эсэмэс-сообщениями. Саймон, вытянув под столом ноги и опершись подбородком на лежащие на столе кулаки, присоединился к первой группе.

Я же забавлялась с новой игрушкой Элиота. О Саймоне старалась не вспоминать, как и о прикосновении его большого пальца к моим губам. О том, как я целовалась с отраженным Саймоном под дождем, – тоже. Как и о Саймоне, с которым общалась в парке. Я была занята тем, что анализировала процесс возникновения переходов и отраженных миров.

Принимаемое решение в любом случае приводило к образованию ответвления от Главного Мира, то есть параллельной реальности. Сейчас, во время урока истории, никто не принимал никаких решений за исключением игравшей на компьютере учительницы, заменявшей нашего основного педагога. Но ее действия не производили никаких изменений. По этой причине экран смартфона ничего не показывал. Однако во время занятий по теории музыки все обстояло иначе. Каждая пара учеников, планируя свои проекты, принимала десятки решений – когда встретиться, как разделить работу, какие инструменты использовать. Экран, соответственно, должен был бы выглядеть словно рождественская елка. Но картина была совершенно иной. Прямоугольник экрана испускал свет – тусклый по краям и яркий в центре. И это яркое пятно представляло собой всего один портал – очень крупный.

Внезапно что-то произошло, и экран смартфона погас. Похоже, карта вышла из строя.

Я постучала по экрану пальцем, нажала несколько кнопок на клавиатуре, но ничего этим не добилась. Когда Элиот давал попользоваться своими гаджетами и с ними в это время происходило нечто подобное, он неизменно задавал мне миллион технических вопросов, ответить на которые я была не в состоянии. «Что именно произошло, когда он завис? – спрашивал Элиот. – А перед этим на экране не появлялась никакая надпись? А настройки ты меняла?»

Я знала, что на сей раз все будет еще хуже, поскольку я сломала его детище – карту. Подумав немного, решила, что мне лучше самой сходить в аудиторию для занятий музыкой и рассказать Элиоту о том, что случилось.

Я подошла к преподавательнице, временно заменявшей нашу учительницу истории.

– Вы позволите отлучиться в туалет?

Взмахом руки она показала мне на дверь, не желая отвлекаться от пасьянса. Вскоре я снова находилась в музыкальном крыле здания.

Телефон Элиота я перезапустила, и он заработал. Казалось, что все в порядке. Более того, все звучало так, как должно было звучать. Я отчетливо слышала нестройную игру ансамбля новичков, доносящуюся из одной из аудиторий, и хоровое пение в другой. К мощному и уверенному звучанию Главного Мира не примешивалось ничто постороннее. Свечение экрана смартфона было ярким и равномерным. Однако, когда я открыла дверь пустого класса, в котором до этого вела занятия мисс Пауэлл, мое ухо уловило жужжание, свидетельствовавшее о том, что где-то поблизости расположен одиночный портал перехода.

И, судя по тому, чтó я увидела на экране телефона, довольно крупный. Центр его находился прямо над тем местом, где сидел Саймон. Я вспомнила наш с ним разговор. Да, он обратил на меня внимание, но этого для образования подобного портала было бы недостаточно. Частоту, на какой он звучал, мог породить только какой-то серьезный, важный выбор. Что же это было?