Не в руку, мать его! Не в руку!!!

За высоким окном уже поздний вечер. Попадает немного света с уличного желтого фонаря. Сажусь на кровать и протираю лицо ладонями.

Хватит. Все решится, все будет нормально. Нет! Хорошо все будет! Хорошо!

Прислушиваюсь и понимаю, что смех Лисенка мне не приснился. Так же, как и утробный гогот Михалыча. Окучивает мою девочку, тварь солдафонская.

Нормально меня так вынесло… Все же надо беречь себя, нельзя по нескольку суток не спать и так нервничать, вон, как срубило.

Встаю, шлепаю босыми ногами по дорогому паркету, иду через хоромы Кирсана на звуки смеха.

Квартира у него здоровенная, конечно. И стоит на несколько порядков дороже моей халупы.

Потому что центр города, старая застройка, да и площадь тоже не подкачала.

У Кирсана шесть комнат, высокие потолки, огромные окна и охрененный метраж.

Это старое жилье, его получил еще дед Кирсана, кадровый офицер, полный кавалер ордена Славы, герой Советского Союза. На тот момент комнат было всего три, правда, Но родители Кирсана, тоже кадровые военные, подсуетились и присоединили еще три, получив каким-то образом соседнюю квартиру. Ну а в девяностых еще и удачно. Это дело приватизировали.

Короче говоря, Кирсан мог бы и не работать. Продал бы свое элитное жилье, да и свалил пенсионерствовать в Грецию, как все нормальные люди делают.

Но. Это ж нормальные. Такое слово рядом с Кирсаном и не пролетало никогда.

Историю про квартиру мне вкратце когда-то рассказал Питер, а потом я еще и сам полюбопытствовал, нарыл по своим источникам.

Спросите, зачем?

А вот надо.

Надо своего врага закадычного знать от и до. Чтоб быть подготовленным к внезапному нападению. Мы с Кирсаном друг друга «нежно любим».

Питер. Это знает и постоянно над нами ржет.

Особо не препятствует, не прекращает нашей многолетней грызни.

И, наверно, правильно делает?

Иначе какого хера я сюда приехал и самое дорогое привез? Конечно то, что я свалился без задних ног, оставив в когтях чудовища свое сокровище, могло мне аукнуться. Мало ли какие способы соблазнения использует этот черт… Но, с другой стороны, Лисенок мой наивная, конечно, до крайности, Но не дура. Я надеюсь… К тому же там Кит.

Смех все ближе, музыка еще доносится.

Я отчего-то злюсь, что им втроем так весело без меня.

Нет. Плохое место, нужно перетереть с Кирсаном и свалить.

Паркет ухоженный, старинный. Приятно идти по нему голыми ногами.

В длинном коридоре работает несколько светильников, создавая уютную домашнюю атмосферу. В гостиной пусто, там тоже горит какой-то ночник.

По запаху и шуму с кухни понимаю, что сейчас, сука, так расстроюсь, что не буду за себя отвечать. Пахнет чем-то умопомрачительным. Мясо жарят с луком. И что-то пекут. Кажется, печенье с корицей. Или булки. Тоже с корицей.

Из тени вхожу в светлую просторную кухню. Картина заставляет замереть на месте.

Им весело без меня, похоже, я был прав.

Все втроем в одинаковых спортивных штанах малинового цвета и коричневых футболках, на запястьях напульсники ярко-желтого цвета.

Вообще-то, радужно и весело.

И атмосфера такая забавная.

Потому что. Это все удобрено фоновой музыкой без слов из какой-то знакомой комедии, смехом Лапочки и веселым голосом тощего подростка, с горящими глазами наблюдающего, как моя рыжая Лисичка вытаскивает из плиты поддон с печеньем.

Так, бедняга Кит, как и я, пропал. Лапочка сражает наповал, здесь я его могу понять и посочувствовать даже.

А что Кирсан?

Папаша и адмирал этого корабля сидит во главе длинного стола на стуле с высокой спинкой. И вот эту морду нужно видеть. Кирсан наблюдает за телодвижениями моей женщины, и хитрая улыбочка блуждает по его губам. Попивает из бокала красное вино и улыбается. Сука. Коварно, потому что хоть и не смотрит в мою сторону, Но появление мое точно срисовать успевает.

Контрразведчик херов.

— Ирочка, как тебе идет этот наряд! По фигуре идеально!

— Тут главное, Кирилл Михайлович, размер правильно подобрать, без всяких заигрываний отвечает Лапочка.

— Да, нет, детка, дело исключительно в фигуре.

— Ирина, рявкаю я так, что Ириска подпрыгивает и чуть было не роняет поднос с печеньем, она Ирина, а детка у тебя в штанах, ей и восхищайся.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Лапочка тут же умащивает выпечку на плиту и, торопливо вытирая руки, стремится ко мне.

— Игореш… Ты как? подхватываю ее, сажаю к себе на бедра, благо размеры кухни позволяют не только девчонку на руки взять, Но еще и танго с ней станцевать, если понадобится.

— Нормально, Лап, все уже хорошо. Я что-то перенапрягся… Оставил тебя одну. Ты простишь? не дожидаясь ответа, целую глубоко и сладко. Она отвечает, стеснительно раскрывает губки, позволяя наглому языку хозяйничать во рту. Это сладко настолько, что бьет по коленям дрожью. Хочется, не отрываясь от нее, посадить на стол, стащить. Это малиновое безобразие и трахнуть. До визга и крика. Так, чтоб смотрела на меня, глаз не отрывала своих темных, лисьих.

— У меня здесь сын несовершеннолетний, усмехается Кирсан.

Ник ржет, скалит зубы.

Я нехотя спускаю Ириску с рук, сажусь за стол.

Оглядываюсь, выдыхаю.

И прикидываю, с чего начать.

Понятное дело, что ничего хорошего я с собой не принес, Но Кирсан, судя по тому, что про Беркута в курсе, уже все сам просек.

И, скорее всего, даже выяснил подробности по моей ситуации. Пока я в нервном отрубе валялся.

Шустрый, гад!

И одежду успел моей Лапочке купить, и киношку какую-то по телеку крутит, и вином угощает. Еще и печеньки она им печет, с корицей!

И все. Это за каких-то два часа!

Если он и с моим вопросом так разберется, то… Сука, то я ему сильно должен буду. И чем отдавать? Вот вопрос.

Но сначала выясним, что он знает.

А потом уже будем вместе прикидывать, как начать вылезать из говна, в которое влип.

Ириска суетится, ставит передо мной еду.

Она вообще так обжилась на этой кухне, что не по себе. Она и на моей была прям к месту.

Удивительное свойство у девчонки моментально выстраивать вокруг себя правильную и гармоничную атмосферу.