Он коснулся губами уголка ее рта, скользнул ими вниз по щеке, оставляя горячий след на коже, поцеловал маленький бугорок на шее, склонился к. вздымающейся над отчаянно забившимся сердцем груди. Ее кожа, казалось, сияла, несмотря на то что солнце скрывалось за тучами и его яркий свет больше не пробивался сквозь плотно сжатые веки. Она чувствовала, как деревья раскачивались под порывами ветра, ощущала это всем телом. Она узнала это чувство полноты жизни, охватившее ее теперь. Оно росло, проникало все глубже, в самые укромные уголки души. Она ощущала какую-то необычную легкость, оставаясь крепко прижатой к земле тяжелым телом.

Вард отбросил в сторону шпильки, выпавшие из волос Сирены. Он погладил ей щеку, поцеловал глаза. Со вздохом, который, казалось, шел откуда-то из глубины его могучего тела, он отпустил ее. Сирена услышала, как шуршит его одежда. Открыв глаза, она увидела, что он натягивает рубашку. Выражение лица Варда показалось ей хмурым.

Сирене стало холодно. Солнце уже совсем скрылось за облаками, и она чувствовала себя не очень уютно в тени, лежа на холодных иголках.

Приподнявшись на локте, она взяла панталоны и корсет.

Они молча одевались. Им пришлось поторопиться, потому что небо из чисто-голубого сделалось серым. Наконец Вард заговорил.

— Сирена, — произнес он, как ей показалось, с какой-то неохотой в голосе, — я хочу тебе кое-что сказать. Утром я уезжаю в Денвер.

— В Денвер?

Пальцы девушки неожиданно похолодели. Она не могла скрыть удивления.

— У меня там дела. Я приеду через несколько дней.

— Ты вернешься?

Он повернулся к ней.

— Вернусь я или нет? Конечно, вернусь. Не беспокойся об этом. И ни о чем другом тоже. С тобой тут все будет в порядке, я позабочусь об этом.

— Да, конечно. — Сирена отвернулась.

— Я соберусь сегодня вечером и уеду рано утром, как только закроется «Эльдорадо». Я бы взял тебя с собой, но я еду по делам, и ты там будешь скучать. Поэтому я решил, что тебе, наверное, самой захочется остаться и отдохнуть от меня несколько дней.

Его слова казались не слишком уверенными. Говорил ли он на самом деле правду? Может, это ему захотелось от нее отдохнуть? Или даже избавиться? Такая возможность тоже казалась вполне вероятной.

— Наверное, я это переживу, — ответила она.

— Да, — холодно сказал Вард, — я тоже так считаю.

Сирену разбудил долгий печальный гудок паровоза. Это прибывал ночной поезд из Денвера. Скоро он опять уйдет и увезет Варда. Сирена повернулась на кровати, ударила кулаком по подушке. Она не переживала из-за этого, ее задело только то, что Вард так легко с ней расстался. Он мог хотя бы прийти попрощаться. Или он решил, что все, что произошло между ними вчера днем в горах, можно назвать прощанием? Но она не видела, чтобы Вард особо сожалел об отъезде, и ей сделалось обидно.

Интересно, как он себя поведет, если она оденется и придет на станцию его проводить? Обрадуется или разозлится? А может, ему вообще все равно? Иногда ей казалось, что Вард испытывал к ней какие-то чувства; иногда она начинала думать, что он держит ее у себя просто ради удобства, чтобы она грела ему постель и снимала напряжение после бессонных ночей за игорным столом.

Нет, она не опустится до такого. Он, чего доброго, еще подумает, что она огорчена его отъездом, что ей захотелось отправиться с ним. Ей будет очень хорошо здесь одной. Первым делом она как следует выспится; шум внизу немного утих — танцевальный зал уже закрылся.

Такая мысль понравилась Сирене, но ей все равно не спалось. Она лежала и слушала, как хрипло кричали кукушки на шахтах Скалистой горы. Потом опять послышался гудок паровоза.

Этот день без Варда показался ей очень длинным. Санчо принес завтрак, которого с избытком хватило бы на двоих, и, как всегда, оставил его за дверью. Он, наверное, узнал об отъезде Варда и к ленчу уже не появился. Несколько раз Сирена выходила в холл посмотреть, не идет ли Санчо, убеждая себя, что это просто оплошность и ужин ей обязательно принесут вовремя, а то и пораньше. Санчо будет просить прощения, кланяться до земли и горько раскаиваться за то, что оскорбил такого важного клиента, как Вард. Ей нужно лишь немного подождать.

Наступил вечер, Санчо все не появлялся. Проголодавшись, Сирена оделась и спустилась в бар.

— Посмотрите, кто пришел! — воскликнула Перли, приветствуя Сирену поднятым бокалом. — Чему обязаны такой честью?

Несмотря на поздний час, в баре находилось немало посетителей. К стойке то и дело подходили мужчины, чтобы взять хлеб, мясо, сыр и орехи. Этот обычай Вард привез из Нового Орлеана. Направляясь в освещенный зал, Сирена, проходя мимо Перли, отвернулась. Несколько мужчин посмотрели в ее сторону. Звон бокалов и шум разговоров позволяли Сирене говорить, не опасаясь, что ее могут услышать.

— Я пришла спросить, не видел ли кто Санчо. Он не принес мне ленч, а теперь опаздывает с ужином.

— А ты хочешь есть?

Сирене не понравилась улыбка, появившаяся на лице Перли.

— Ты угадала, — ответила она.

— Боюсь, мне придется тебя огорчить. Тебе собирались приготовить к ленчу рагу из ягненка, но оказалось, что это любимое блюдо Отто. Бедняга не смог удержаться, он до того проголодался, что слопал все за минуту.

— А ужин? — спросила Сирена, сжав губы.

— Тушеная говядина, — скорчив недовольную гримасу, сказала Перли. — Отто она не понравилась, и он ее выбросил.

— Выбросил?

— Ага.

— И что же мне есть?

— О, у тебя огромный выбор. В городе есть несколько забегаловок. Только не ходи к Санчо. Он, как дурак, настаивал на том, чтобы принести тебе другой кусок говядины, и Отто пришлось растолковать ему, что ты не хочешь есть. Он, пожалуй, немного перестарался. Знаешь ли, Отто не любит китайцев. Он всегда советовал Санчо уехать из города, здесь плохо относятся к кули.

— Он… он жив?

Сирене нравился этот маленький улыбающийся желтокожий человечек, который всегда старался ей угодить.

— Да, но готовить он несколько дней не сможет.

— Честно говоря, — медленно проговорила Сирена, — мне негде поесть. У меня нет денег.

Перли расхохоталась.

— Какой же Вард все-таки скупой! Однако мне кажется, ты знаешь, как это уладить.

— Я не понимаю, — Сирена догадалась, куда клонит Перли, но не хотела подавать виду.

— Послушай, крошка, — проговорила Перли, сразу сделавшись серьезней, — если ты хочешь есть, оставь свою спесь в неприступной башне, в которую Вард тебя заточил, и немного поработай с остальными в баре. Думаю, для начала ты можешь исполнить пару номеров на сцене.

— Ты же знаешь, как Вард относится к таким вещам, — ответила Сирена. — Его отъезд ничего не меняет.