Но у них абсолютно разные представления об отношениях. Он не хочет этого, а она мечтает.

Дженна заставила себя выбраться из кровати. Чем скорее начнет паковать вещи и поедет в аэропорт, тем лучше. Ее рейс только ближе к вечеру, но она не хотела оставаться в бунгало даже на секунду дольше, чем необходимо, ибо не вынесет воспоминаний.

Последние семь дней были лучшими в ее жизни. Сестра счастливо вышла замуж, бывший отстал, Мак задал новый стандарт мужчины, который появится в ее жизни когда-нибудь. Он настолько повысил планку, что вряд ли кому-то удастся до нее дотянуться.

Но ведь конечная цель состояла в том, чтобы отделаться от Мартина. Значит, миссия выполнена. Изменник больше не будет пытаться вернуть ее.

Дженна надела сарафан и собрала волосы в хвост и уже почти жалела, что не разобралась с Мартином самостоятельно. Сейчас бы не мучилась от сердечной боли и невыносимого ощущения пустоты.

Но разве можно сожалеть о том, что позвала Мака? Он не только бросил все, чтобы помочь, но и заставил ее почувствовать себя прекрасной, подарил уверенность в себе, неведомую прежде.

Эта самая уверенность сейчас и подстегивала Дженну. Боль не утихала, к ней примешивалась внушительная доля злости. Как он посмел уехать не попрощавшись? Конечно, они по-прежнему останутся друзьями, как только афера завершится. Завершилась. Но даже друзья прощаются, разве нет? Тогда почему он украдкой выбрался из постели, словно стыдился того, что произошло между ними? Что, больше не может смотреть ей в глаза? Так торопился удрать от нее?

Дженна швырнула чемодан на незаправленную кровать и начала закидывать туда вещи. Она хотела получить ответы, и немедленно. Написать эсэмэску недостаточно. Надо разыскать Мака и потребовать объяснений. Почему вот так бросил ее, словно какую-то дешевку, девку на одну ночь. Черт возьми, она заслуживает лучшего.

Разве не это он твердил ей постоянно?

Мак ворвался в фамильный особняк О’Ши в Бикон-Хилл, где теперь обитали Брейдон с Зарой. Упрямцы так и не обзавелись совместным жильем, потому что ни один из них не хотел продавать собственную недвижимость. По понятным причинам Брейдон не собирался отказываться от того, что принадлежало О’Ши, а Зара не хотела расставаться с домом бабушки. Тупиковая ситуация.

В доме было тихо. Слишком тихо. Где персонал? Обычно кто-нибудь всегда слоняется по особняку.

Мак начал заглядывать во все комнаты и прислушиваться. На втором этаже хлопнула дверь спальни. Он поспешил наверх по широкой, изогнутой лестнице.

Навстречу спускался Брейдон. Брат пристально посмотрел ему в глаза:

– Сейчас не самое подходящее время. Не знал, что ты приедешь.

Удивленный мрачным, неприветливым тоном брата, Мак наблюдал, как тот прошел мимо него и спустился на первый этаж. Что-то не так. Он не уедет, пока не выяснит, в чем дело.

У Мака не было терпения для игр или настроений Брейдона. У него самого полно проблем. Одно то, что он влюбился в лучшую подругу и теперь должен придумать, как держать дистанцию. Как же сложно было оторваться от ее соблазнительно теплого тела этим утром. Но, лежа в постели рядом с Дженной, он знал, что должен уйти. Для ее же блага. Мак видел взгляд Дженны и понимал: если она произнесла «всегда», значит, восприняла это буквально. Слово вырвалось у нее не просто в порыве чувств.

Стараясь игнорировать страх и смятение по поводу собственных эмоций, Мак последовал за Брейдоном в кабинет. Брат опустился в кожаное кресло.

Что бы ни произошло, дело серьезное и личное.

– Брейдон.

– Мы потеряли ребенка.

Мак замер. Ребенка? Что? О нет. Зара была беременна? И потеряла ребенка?

Медленными, осторожными шагами Мак приблизился к столу. Неудивительно, что Брейдон выпал из обычной жизни на несколько дней. Он оказался в настоящем аду и решал проблемы иного порядка.

– Я не знаю, как ей помочь. Сейчас она спит наверху, а так постоянно плачет.

Мак обошел вокруг стола и присел на край. Ужасно видеть всегда сильного, несгибаемого брата таким подавленным.

– Понятия не имею, Брейдон, мне очень жаль. Брейдон откинулся на кожаную спинку кресла.

– Я не хотел сообщать об этом в эсэмэске или по телефону. Даже не знал, как вообще сказать об этом. Мы только на прошлой неделе узнали о беременности и хотели собрать всех вместе, чтобы объявить новость.

За неделю жизнь Брейдона полностью изменилась. Мак отлично понимал, как это бывает. И неожиданно собственные проблемы показались ему незначительными по сравнению с тем, что переживал брат.

– Я могу как-то помочь?

Покачав головой, Брейдон наконец взглянув на него.

– Нет. Мы справимся.

Мак понятия не имел, как поддержать Брейдона. А Зара? Он даже представить не мог, каково ей сейчас.

– Расскажи, что с Рикером, – попросил Брейдон. – Надеюсь, ты помог ему разобраться.

Мак стиснул зубы и сглотнул. То решение далось ему нелегко, но он ни о чем не сожалел, ни в чем не раскаивался. Ничего уже не изменить, а он не любит оглядываться назад.

– Мы все уладили.

Брейдон недоверчиво прищурился.

– Что это значит?

Мак подошел к витражному окну. Сунул руки в карманы и задумался. Стоит ли рассказывать Брейдону. Обычно подобный вопрос даже не вставал, но, учитывая то, с чем столкнулся брат, Мак опасался, что такие новости все только усугубят.

– Рикер вроде вышел на след манускриптов. Он пока не связывался со мной, все еще прорабатывает версию. Если это был тупик, он бы уже сообщил.

– Чего-то ты недоговариваешь.

– Шейн пытался впечатлить нас своей убогой властью.

– Как? – Брейдон нахмурился.

– Он перехватил картину, которая должна участвовать в моем ближайшем аукционе в Майами. Ничего из того, что мы должны приобрести для клиента. Шейн сделал это, чтобы показать, на что способен. – Мак по-прежнему бесился по этому поводу. – Он появился в Лондоне и навязчиво преследовал Рикера.

Брейдон ударил ладонью по столу.

– Он настойчиво пытается спровоцировать нас. Думает, мы видим в нем угрозу? Может, мне пора встретиться с ним лицом к лицу? Уладить все это и объяснить, кто в действительности правит бал?

Черт. Эту часть Мак не хотел рассказывать Брейдону.

– Шейн больше не проблема.

Брейдон поймал взгляд брата. В его глазах мелькнуло понимание, челюсти напряглись.

– Это Рикер решил?

Мак расправил плечи.

– Нет, я.

Брейдон медленно, тяжело поднялся. Кожаное кресло заскрипело. Мак буквально осязал ярость брата, волнами докатывающуюся до него.

– Значит, ты.