завтракать, пришлось применить угрозу отключения от интернета на весь день и запрета погонять мяч во дворе. Аня капризничала, выбирая блузку – то полнит, то ужасные рюши. Регина отвела их в школу и вздохнула с облегчением. Ларисе надо поставить памятник. Материнство – это сложно.

Времени катастрофически не хватало. До работы почти бежала. Откуда вылетел серый седан, не поняла. Как в ускоренной видеосъёмке несётся нечто серое и прямо на неё, Регину Ростоцкую. Испугаться не успела и боли не почувствовала. Удар! Свет померк… Она опять летела в бездну.

Бездна всё так же затягивала мощным потоком. Всасывала в себя. Регина сопротивлялась. Нельзя ей туда. Рано.

* * *

Руслан Архипов сидел в кабинете оперативников и вертел в руках фоторобот убитой в лесу девушки. Приятное молодое лицо, тёмные длинные волосы, очки в круглой оправе. Кто же тебя убил, юное создание?

– Так, что у нас с запросами, Берёзкин? Признали потерпевшую? – спросил Архипов.

– Никак нет. Она как привидение. Никто её не видел, никто её не помнит.

– Я, знаешь, что подумал. Девочка фанатела от Гарри Поттера. Где она могла тусоваться в городе? Проверь, может быть у нас есть клубы по интересам. Вон, стажёра подключи. Он больше в теме, чем мы с тобой.

– Нет таких клубов в Старграде, проверяли, – сказал как отрезал оперативник.

– Кинотеатр, библиотеки, книжный магазин, в конце концов. Все места проработали?

– В книжном магазине не были.

– Ну, так в чём проблема? – взорвался следователь. – Работайте!

Берёзкин нахмурился. Нашёлся, тоже мне, начальничек. Видали уже. Много вас таких после войны ходит. Воздух в кабинете стал плотным, заискрился, вот-вот вспыхнет. Архипов, почувствовав напряжение, выдохнул. Ссориться нельзя.

– Ты пойми, Берёзкин. Начальство результатов требует. Вчера опять по шапке получил. Дело мэра зависло. По делу убитой в лесу полный ноль. Даже имени нет! Я такого о себе и всех нас наслушался, на войне легче живётся. Работаем, ребята, работаем!

В книжном магазине старший оперуполномоченный Берёзкин бывал редко. Если говорить честно, с детства там не появлялся. Он помнил пыльные полки и витрины с трудами Ленина, Маркса и Энгельса и небольшой отдел фантастики и приключений, который вечно пустовал. Такую литературу принято было в те времена "доставать", добывать по знакомству или вырывать с руками у спекулянтов. Сейчас совсем другое дело. Полки ломились от красочных изданий на любой литературный вкус и цвет. Правда, и цены на книги тоже стали ломовыми.

– На чём они их печатают? На золоте что ли, – проворчал угрюмый Берёзкин, переворачивая страницы толстого фолианта и разглядывая ценник на обратной стороне.

– Это коллекционное издание, поэтому такая цена, – сказал подошедший к нему консультант и приветливо улыбнулся.

– Девушку эту не припоминаете? – спросил старший оперуполномоченный, протягивая мужчине с бейджем фоторобот потерпевшей.

– Как же не припоминаю. Отнюдь. Я отлично её помню. Это Галя. Заядлая поттероманка и наш постоянный клиент. Только я давно её здесь не видел. С ней что-нибудь случилось? – консультант участливо смотрел, сдвинув брови.

– Случилось, – буркнул оперативник. – Фамилию знаете?

– Фамилию не знаю.

– Что можете о ней рассказать? – спросил Берёзкин, продолжая разглядывать книги.

– Я рекомендовал ей новинки, книги, похожие на поттериану, фанфики опять же.

– Что ещё за фантики? – от недоумения полицейский выпучил глаза, выгнув брови дугой. В книжном магазине продаются фантики от конфет?

– Да нет же, – рассмеялся консультант. – Не фантики, а фанфики. Фанфики – это такие книжки, продолжающие сюжет известных историй.

– А зачем?

– Ну, например, Вы прочитали книгу. Она Вам понравилась, и Вы хотите продолжение. А автор либо не хочет, либо не может написать. Тогда за дело берётся другой писатель, и получается фанфик. От английского fan fiction, то есть фан-литература.

– Ясно. Вернёмся к Галине. Как её найти, знаете?

– Она часто приезжала в магазин на велосипеде. Работала загородом, домработницей у богатых людей. Ой, кажется, даже у бывшего мэра Шахтина.

– Кажется или точно? – уточнил Берёзкин с нажимом. Слащавый консультант ему не нравился, несмотря на то, что помогал с опознанием.

– Точно!

Эта информация повергла следователя Архипова в шок. Ещё один труп из "королевского" дома Шахтиных. Да что же это такое делается? Нужно срочно опросить бывших хозяев. Вернее, осталась только Таисия, но она никакую Галю не помнила. Значит, девушка работала в "Версальском дворце" ещё во времена Елены Георгиевны.

– Галочка? Конечно, знаю, – сказала преподаватель музыки на допросе, рассматривая фоторобот. – Милая девушка. Работала у нас недолго, а потом собралась и уехала домой, в деревню, кажется, неподалёку.

– Почему уехала? Что-то случилось? – спросил Архипов.

– Вы знаете, я плохо помню это время. Было это года два-три тому назад. По-моему, мы уехали всей семьёй в отпуск, вернулись, а на столе записка. Так, мол, и так, спасибо за всё, ваша Галя.

– И больше Вы её не видели?

– Нет, не видели и не слышали. Геннадий Петрович хотел искать новую домработницу, но потом договорился с Антониной. И Тонечка, кроме кухни, взялась ещё и за уборку комнат. За дополнительную плату, конечно. Какая-то у неё была сложная ситуация то ли с мамой, то ли с ребёнком.

– Записка сохранилась?

– Да что Вы?! Упаси господь. Я ноты теряю каждый день, а Вы говорите записка трёхлетней давности.

– Деревню, куда она уехала, не помните?

– Простите, нет.

Синегубовы тоже не помнили деревню, а про Галю Иванову рассказали немного. Девушка молодая, в голове одни глупости, уборка её не привлекала, вот и уехала домой.

С такой фамилией и именем – Галина Иванова – проверить район сложно, но можно. Девушку, вернее, сведения о ней нашлись быстро.

– Иванова Галина Аркадьевна, тысяча девятьсот девяносто шестого года рождения. Сирота. До совершеннолетия проживала у тётки в деревне Неясыть, – докладывал уставшим голосом Берёзкин.

Галя не помнила отца. А как его помнить, если его не было никогда? Мать помнила, но смутно, какими-то урывками. Вот она есть, пьяная, счастливая, сидит в обнимку с дядькой за накрытым столом, а вот её уже нет. Галя сидит на истёртом ковре со старой одноглазой куклой Милкой. Дядя Коля сменял дядю Сеню, дядя Петя приходил на смену дяде, имя которого она так и не выучила. Трудное, нерусское, то ли Шамиль, то ли Шамсуддин, что-то шипящее. Гале было шесть лет, когда мать удавилась в сарае после ухода очередного хахаля. Благо тётка жила через дорогу, на соседней улице. Забрала Галю к себе, к своим шестерым детям с большими голодными глазами. Кузены, стриженные в ноль, так легче мыть голову, Гале не обрадовались, ещё один "рот", а она и не привыкла, чтобы ей радовались. Только крепче прижимала к себе