в четырех милях стоял горящий эсминец типа «Гиринг». Несмотря на то, что он был сильно избит, имел значительный дифферент на корму, тонуть он не собирался. Судя по всему, артиллерия его была тоже не боеспособна, иначе он бы уже открыл огонь по таким опасным целям, как торпедные катера. Немного восточнее вяло перестреливались четыре корабля, два «Гиринга» и «Влиятельный» с «Бесшумным». Они потихоньку ползли на юго-восток, причем наши эсминцы шли курсом на сближение с американцами. Американцев, судя по всплескам, вдобавок обстреливали как минимум две береговые батареи, причем одна из них № 501, высокие столбы от крупнокалиберных снарядов ясно давали это понять. Все четыре корабля горели, но ход не теряли и тонуть пока не собирались. Вся южная часть залива, почти от мыса Ставицкого и миль на пять к востоку, была затянута дымовой завесой. Перед ней, под берегом, стоял один фрегат типа «Бакли», тоже горящий, вдобавок с сильным дифферентом на корму. Еще один фрегат упорно шел на восток, ставя еще один слой дымовой завесы. Его кто-то обстреливал, явно с берега, но он упрямо продолжал свое дело. Причину такого упорства капитан Балабанов понял сразу, как только получил доклад от оператора стрельбовой РЛС.

Вся акватория к югу от дымовой завесы была накрыта помехами, настолько сильными, что обеспечить надежный захват целей было нереально. Из раздумий капитана вывели несколько разрывов снарядов, вставших неподалеку от катеров отряда. Кто стрелял по ним, стало сразу ясно. Американские эсминцы были заняты, и сильно, а вот на борту фрегатов, как стоящего, так и идущего на восток, снова пробежали цепочки выстрелов.

«Ну, правильно, до них всего ничего, могут даже со своими трехдюймовками попробовать нас достать. Но надо что-то делать!» И Балабанов решился.

– Ракетным катерам, курс двадцать, полный ход!

Капитан решил разорвать дистанцию с американскими кораблями. Максимальная дальность ракет П-15 превышает дальность самого мощного орудия. А вот минимальная дальность сейчас не позволяла открыть огонь ни по эсминцам, ни по фрегатам.

– Торпедным катерам, добить эсминец без хода, затем атаковать остальные американские эсминцы!

02 ноября, местное время 10:29. Тихий океан, восемьдесят миль к юго-западу от острова Беринга. Ситуационный центр авианосца «Форрестол»

– Вы понимаете, что все ваши планы и расчеты годятся только на то, чтобы ими подтереться в сортире? – устало спросил адмирал Холлоуэй начальника штаба «Таффи-72». Говорил он вроде бы спокойно и вежливо, но от этого все присутствующие в центре еще больше напряглись. – Как получилось, что в самый решающий момент у нас нет ни одной ударной группы в зоне ожидания?

– По данным G-2, у Советов больше не было береговых батарей! А тут их появилось сразу три! – пытался оправдаться начальник штаба, отвечавший за планирование вылетов.

– G-2 missed the boat![11] – буквально прорычал адмирал. И вы прекрасно знаете, что это не в первый раз! У русских есть замечательная поговорка: «наступить на одни и те же грабли». Так вот, эти грабли, похоже, ударили вас так сильно, что с погон может слететь пара звездочек!

– Адмирал, но надо что-то делать? – прервал затянувшееся молчание кэптэн Лоуренс Гейтс. – Я связался с командованием Корпуса, у них на подлете целых две группы, восемнадцать «Крусейдеров», все в ударной конфигурации, часть с пятисотфунтовыми фугасками, часть с 70-миллиметровыми НУРС Mighty mouse. И они готовы перенацелить самолеты, ждут только вашей радиограммы. Ведь мы же только что наносили удары в интересах десанта?

Адмирал размышлял недолго. С одной стороны, его постоянные обращения к Корпусу уже стали предметом насмешек среди остального высшего командования флота. С другой – а какая альтернатива? Только потеря кораблей и, вероятно, срыв высадки десанта. А этого ему уже точно не простят. И, вообще-то, в отличие от других насмешников, дела у него худо-бедно, но все-таки идут успешно. И он принял решение.

– Хорошо, тогда сделаем так. Одну группу разделить на две, пусть часть наносит удар по русским эсминцам, часть, та, что с НУРСами, – по катерам красных. Вторая группа пусть атакует ближнюю батарею среднего калибра. Для атаки башенной батареи крупного калибра все равно пятисотфунтовые бомбы не подходят. И ускорьте подготовку нашей группы, с бронебойными бомбами и напалмом!

– Первые самолеты уже стартовали! – ответил кэптэн Гейтс.

– По Корпусу, составьте бланк радиограммы, я подпишу.

Адмирал Холлоуэй, сам того не зная, отложил смертный приговор старшему лейтенанту Ильину и всей первой роте второго батальона 211-го мотострелкового полка. Девятка «Крусейдеров», готовая обрушиться на позиции роты при первых ее выстрелах, была перенаправлена на другую цель, и рота получила хоть мизерный, но шанс в противостоянии с батальоном морской пехоты США.

02 ноября, местное время 10:34. Камчатка. Северная часть побережья Авачинского залива, два километра к югу от озера Мелкое, один километр к западу от острова Топорков. Запасные позиции 559-й артиллерийской береговой батареи

Наконец над полем морского сражения, развернувшегося на выходе из Авачинской бухты, появились первые американские самолеты. Это была шестерка штурмовиков «Скайрейдер» с «Йорктауна». Неизбежная неразбериха, возникшая у американского командования, да еще с разными видами вооруженных сил, дала свои плоды. По уму, американцам надо было атаковать ракетные катера капитана третьего ранга Балабанова как потенциально самых опасных противников. Но при подлете «Скайрейдеры», вообще-то первоначально нацеленные на удары по дороге Николаевка – Вилючинск, сначала были перенаправлены на бомбежку русских позиций в районе бухты Малая Саранная, а потом, еще раз – на удар по обнаружившей себя береговой батарее номер 559. Эта чехарда разозлила бравых пилотов US NAVY до предела. А катера американцы обнаружили еще позже, когда ведущий группы, уточнив местонахождение, уже заходил на боевой курс. И на заполошные призывы из ситуационного центра «Форрестола» ведущий бросил в эфир только одно слово: «поздно». И у ракетных катеров кап-три Балабанова появился шанс. А к 559-й батарее, наоборот, пришла смерть. Позиции батареи прикрывал всего один пулеметный взвод, два крупнокалиберных ДШК.

Выстроившись колонной пар, «Скайрейдеры» обрушились на артиллерийские позиции со стороны моря, от восходящего солнца. Пулеметчики, грубо говоря, просмотрели появление американцев на малой высоте, и в первом заходе штурмовики работали беспрепятственно. Оба ДШК открыли огонь лишь только по замыкающему А-1Н. Дымя, он сбросил все бомбы и тяжело отвалил на северо-восток. Но это был единственный успех пулеметного взвода. В следующем заходе, резонно рассудив, что здоровенные 130-миллиметровые пушки никуда не денутся, командир группы американцев повел пять «Скайрейдеров» на обнаружившие себя пулеметы. Два ствола калибра 12,7 миллиметров никак не могли противостоять двадцати стволам калибра 20 миллиметров, только это расчеты обоих пулеметов и смогли осознать перед смертью. Покончив с зенитным прикрытием,