– Ну вот, Карл... теперь ты увидел, как мы делаем новости!

Ресторан Хадсона – с выдержанным в теплых тонах интерьером, с открытыми толстыми балками под потолком слабо освещенного зала – представлял собой желанное убежище, приятное место, дающее возможность забыть о студии и обо всем, случившемся за день. Джон часто заглядывал сюда после работы. Женщина за конторкой администратора узнала постоянного посетителя и сегодня, к счастью, посадила их с Карлом за любимый столик Джона – возле каменного газового камина.

После серьезного недоразумения, случившегося в пятичасовом выпуске, семичасовая программа потребовала от Джона предельного напряжения душевных сил и сосредоточенности, и он устал. Вымотался. Это был длинный день после насыщенной тяжелыми переживаниями недели. Ум Джона, а возможно, и вся его жизнь балансировали на самом краю какой-то ужасной пропасти, а его карьера сейчас находилась под угрозой, готовая в любой момент подорваться на минном поле ошибок, просчетов и промахов. Ничего не скажешь, удачное время для того, чтобы сидеть за столиком в ресторане напротив своего сына, совершенно незнакомого человека, спрашивая себя, о чем они, собственно, собираются говорить.

Глядя на Карла, Джон почти боялся начать разговор. До сих пор Карл молчал, не проявляя особого желания завязать беседу, и просто просматривал меню. При неярком свете свечи на столе лицо паренька приобрело более теплый оттенок, но вид у него был отнюдь не веселый. Казалось, Карла мучит какая-то тревожная мысль, постоянная и неотступная; он смотрел вменю невидящим взглядом. Казалось, он о чем-то думал, думали думал.

Наконец Джон подал голос:

– Свиная грудинка здесь хороша. Я брал ее несколько раз.

– М-м-м, – все, что ответил Карл, медленно кивнув головой. К столику подошла официантка, симпатичная темнокожая девушка, недавно закончившая среднюю школу.

– Здравствуйте. Меня зовут Рэйчел. Я буду обслуживать вас сегодня. – Она тоже казалась немного усталой.

«Что ж, – подумал Джон, – я прекрасно понимаю твое состояние». – Вы уже готовы сделать заказ или мне подождать еще минутку?

Джон был готов, и Карл, как ни удивительно, тоже. Джон заказал свиную грудинку. Карл заказал фирменный салат ресторана.

Рэйчел забрала меню и удалилась. Теперь им ничего не оставалось, кроме как посмотреть в глаза друг другу.

– Ну и как тебе показалась студия? – спросил Джон.

– Это... – Карл сделал паузу, подбирая точное определение, – интересно.

Джон решил высказаться по поводу небольшой сцены, разыгравшейся после пятичасового выпуска.

– О, это бывает интересно, в иные дни более интересно, чем в другие. Например, тот разговор, в середине которого ты появился... Подобные вещи и делают работу телеведущего... ну, как ты выразился, «интересной». – Карл смотрел на него и слушал. «0'кей, Джон, не сбейся здесь». – Когда ты занимаешься этим делом, то постоянно сомневаешься, постоянно спрашиваешь себя: Что такое новости? Что важно и что нет? О чем действительно хотят знать люди? И ответ зависит от того, как ты определяешь для себя «право людей на осведомленность».

– И все в конце концов падает на пол, – сказал Карл. Джон определенно не понял.

– А?

Карл посмотрел прямо в глаза Джону и сказал голосом более решительным и твердым:

– Право людей на осведомленность. Новости. Я стоял в аппаратной и видел, как режиссер бросает лист за листом на пол. Джон улыбнулся и кивнул.

– Конечно. Ты не можешь впихнуть в программу все, если в твоем распоряжении всего полчаса. Вот почему мы часто в последнюю минуту выбрасываем часть сюжетов из сценария.

– И что же происходит с выброшенными сюжетами?

– О, если новости не устаревают, мы вставляем их в другие выпуски.

– Что значит «не устаревают»?

– Ну, остаются на повестке дня, остаются по-прежнему...по-прежнему новостями. К нам беспрерывно поступают новые сообщения, и если сюжет не попал в выпуск в первый раз, ну...если мы не можем пустить его в качестве дополнительного сообщения или еще как-то...

– Значит, если сюжет выбрасывают, то, вероятнее всего, он вообще не попадет в программу новостей? Джон немного подумал и признал:

– Да, вероятнее всего, не попадет. События происходят слишком быстро, и если поезд ушел... Думаю, это похоже на соревнование, где есть победители и побежденные. Но в большинстве случаев материал, подлежащий сокращению, не представляет особой важности.

– То есть это не настоящие новости?

– Да нет, конечно, это новости, но не самые важные. Честно говоря, такие новости зритель счел бы интересными, приятными, но вполне может обойтись и без них.

Карл задумчиво кивнул, переваривая услышанное.

– Но, как я говорил, этим делом занимаются обычные люди, и все мы смотрим на вещи разными глазами. Однако если мы хотим хорошо делать нашу работу и освещать новости в хоть сколько-нибудь добросовестной и объективной манере, мы должны позволять другим указывать нам на вещи, ускользнувшие от нашего внимания. Иногда это ведет к серьезному расхождению во мнениях, но именно в этом заключается смысл деятельности средств массовой информации.

– Насколько я понял, им не понравился вопрос, который ты задал.

Джон усмехнулся:

– Собственно, я именно об этом и говорю. Когда на кухне толпится столько поваров, они иногда сталкиваются лбами.

– А зачем ты сделал это?

– Что сделал. Столкнулся лбом? – Шутка. Не остроумная.

– Задал вопрос.

Джону пришлось немного подумать, чтобы ответить Карлу.

– Ну... наверно, отчасти это помогает создать некое впечатление целостности, активного участия телеведущего в передаче... м-м-м... как бы помогает задействовать его в процессе сбора информации. И, думаю, привносит в программу элемент чисто человеческого отношения.

Карл казался озадаченным.

– Но разве ты взял вопрос не из сценария?

– Да, из сценария.

– А кто придумывает вопрос?

– Обычно репортер, делающий сюжет. Репортер пишет вопрос, мы задаем его, репортер дает заранее подготовленный ответ, и на этом мы заканчиваем сюжет.

Карл еще немного подумал.

– Значит, на самом деле ты не задаешь вопрос, а просто делаешь вид, будто задаешь вопрос?

Джон начинал чувствовать себя неуютно. Неужели у них весь вечер пройдет за подобными разговорами?

– Ну, иногда ведущий может задать свой собственный вопрос, но ему стоит предупредить репортера и режиссера об этом заранее. Сегодня проблема заключалась в том, что в сценарий каким-то образом попал не тот вопрос и репортер не был готов ответить на него. Мы стараемся избегать подобных сюрпризов. Скажу прямо, по телевизору такие ситуации выглядят не лучшим образом.