В роковую эпоху, о которой мы ведем речь, супруга ваша чрезвычайно ловко отвоюет себе право выезжать без вас.

Еще недавно вы были ее богом, ее идолом. Теперь благоговение вашей жены слегка поостыло и уже не мешает ей замечать дыры на платье святых.

— О боже, друг мой, — говорила госпожа де Лавальер мужу, — как скверно вы носите шпагу. Господин де Ришелье прикрепляет ее к поясу с гораздо большим вкусом; отчего бы вам не последовать его примеру?

— Дорогая моя, вы не могли с большим остроумием напомнить мне, что мы женаты уже целых пять месяцев!.. — отвечал герцог, и ответ его снискал в царствование Людовика XV громкую славу.

Жена начнет изучать ваш характер, дабы понять, какое оружие пустить в ход. Об этом изучении, столь пагубном для любви, будут свидетельствовать тысячи мелких ловушек, которые она примется расставлять вам, чтобы вы разозлились и нагрубили ей: ведь если у женщины нет предлогов для минотавризации супруга, она пытается их выдумать.

Быть может, она возьмет за правило садиться за стол, не дожидаясь вас.

Проезжая по городу в экипаже, она будет указывать вам достопримечательности, которых вы не заметили, будет, не смущаясь, напевать в вашем присутствии, будет перебивать вас, а подчас вовсе не удостаивать вас ответом; двадцатью различными способами она будет доказывать вам, что ваше присутствие не лишает ее ни дарований, ни здравомыслия.

Она попытается полностью отстранить вас от ведения хозяйства, дабы распоряжаться вашим состоянием самолично. Во-первых, борьба эта развлечет ее душу, скучающую или чересчур возбужденную; во-вторых, ваше сопротивление даст ей новую почву для насмешек. За словами дело не станет, а ироническая улыбка у нас во Франции губит человека так быстро!

Время от времени жену вашу начнут мучить мигрени и нервические припадки; впрочем, эти симптомы заслуживают отдельного Размышления.

В свете она будет говорить о вас, не краснея, и смотреть на вас с самоуверенным видом.

Она будет осуждать самые незначительные ваши поступки, потому что они противоречат ее идеям и тайным намерениям.

Она прекратит интересоваться всем, что до вас касается, и даже не будет знать, обеспечены ли вы всем необходимым. Не с вами будет она теперь сравнивать окружающих ее мужчин.

По примеру Людовика XIV, дарившего своим любовницам ветви апельсинового дерева, которые главный садовник Версаля каждое утро ставил ему на стол, господин де Вивонн в начале супружеской жизни почти ежедневно преподносил жене редкие цветы. Однажды он обнаружил, что очередной букет не стоит, как обычно, в вазе с водой, а валяется на консоли. — «Ну-ну! — сказал он, — если меня еще не одурачили, то одурачат в самое ближайшее время».

Вы уехали из дому на неделю и не получили от нее ни одного письма или получили письмо на одной-единственной странице... Это симптом.

Вы подъезжаете к жене на породистой лошади, которую очень любите, и жена, между двумя поцелуями, осведомляется о здоровье лошади и о том, сыта ли она... Симптом.

Вы можете сами продолжить перечень симптомов такого рода. Мы стараемся набрасывать в этом сочинение обширные фрески, представляя читателям дополнять их миниатюрами. Признаки охлаждения, едва заметные среди житейских происшествий, зависят от характеров и потому отличаются бесконечным разнообразием. Одного тревожит манера жены кутаться в шаль, другой догадается о безразличии жены, лишь когда она оставит голодным его осла[146].

Прекрасным весенним утром, по окончании бала или накануне загородной поездки, описываемое нами положение вступает в свою заключительную фазу. Супруга ваша скучает, и дозволенное счастье ее уже не радует. Ее чувства, воображение, быть может, прихотливая природа — все алчет любовника. Однако она еще дерзает ввязаться в интригу, последствия и подробности которой ее не пугают. Вы еще что-то для нее значите — но значите совсем немного. Со своей стороны, любовник предстает ей во всем блеске новизны, во всем очаровании тайны. В присутствии неприятеля борьба, свершающаяся в сердце вашей жены, становится куда более серьезной, чем прежде. Очень скоро дело доходит до того, что чем больше преград вырастает на ее пути и чем больше опасностей ее подстерегают, тем сильнее желает она ринуться в эту восхитительную бездну страхов, удовольствий, тревог и услад. Воображение ее разгорается. Грядущее окрашивается в ее уме цветами романтическими и таинственными. Душа подсказывает ей, что весь этот спор, так много значащий для всякой женщины, сообщает жизни новый вкус. Все в женском сердце приходит в волнение, все рушится и бунтует. Жена ваша начинает вести существование в три раза более насыщенное, чем прежде, и судит о будущем по настоящему. Теперь те немногие услады, какие подарили ей вы, свидетельствуют против вас, ибо удовольствия, которые она уже испытала, волнуют ее куда меньше, нежели те, которые ей предстоит испытать; воображение убеждает ее, что с любовником, против которого восстают законы, она обретет счастье куда более приятное, нежели с вами. Одним словом, ужас дарит ей радость, а радость вселяет в нее ужас. Вдобавок ей нравится неотвратимая опасность, нравится дамоклов меч, который повесили над ее головой не кто иной, как вы, и, следовательно, она предпочитает неистовую агонию страсти той пустоте супружеской жизни, что хуже смерти, тому безразличию, что является не столько чувством, сколько отсутствием всякого чувства.

Вы, супруг, отправляющийся повидать кое-кого в министерстве финансов, проверить счета в банке, продать ценные бумаги на бирже или произнести речь в палате депутатов; вы, юноша, подобно многим другим клявшийся, как то было описано в нашем первом Размышлении, защищать ваше счастье, защищая вашу жену, — что можете вы противопоставить охватившим ее желаниям — строго говоря, вполне естественным?.. — ведь для этих пылких созданий жить значит чувствовать, а отсутствие чувств для них равносильно смерти. В силу этого закона ваши супруги минотавризируют вас, даже сами того не желая. «Сие, — говорил д'Аламбер, — есть следствие законов движения!»[147]Итак, чем же можете вы защитить себя? Чем?

Увы! пусть даже ваша жена еще не надкусила яблоко, предложенное Змеем, Змей этот уже совсем рядом; вы спите, мы пробуждаемся и приступаем к предмету нашего сочинения.

Не подсчитывая, сколько мужей из тех пятисот тысяч, которым посвящена эта книга, относится, по-видимому, к категории обреченных от природы, сколько мужей из этого общего количества дурно выбрали себе жену, а сколько неудачно начали супружескую жизнь, не пытаясь дознаться, много или мало в этой обширной компании таких супругов, которые способны противостоять надвигающейся на них грозе, мы изложим во Второй и Третьей части этого сочинения известные нам способы сразиться с Минотавром и отстоять женскую добродетель. Впрочем, даже пав жертвою рока, дьявола, целибата или случая, вы, быть может, утешитесь, следя за ходом чужих любовных интриг и присутствуя при сражениях, разыгрывающихся в лоне любой семьи. Множество людей устроены так счастливо, что если показать им место действия и растолковать, как и почему все произошло, они чешут в затылке, потирают руки, топают ногой — и больше уже ни в чем не нуждаются.