– Что-то Николай Сергеевич задерживается, – удивилась Вера. – Как бы не случилось чего.

Алексей хотел выйти из зала, но тут принесли счет, надо было расплачиваться. Потом снова зазвучала музыка, начались танцы, и Иван с Эммой вышли в центр круга.

– Позвольте вас пригласить, – неожиданно предложила Вера.

Она положила руки на плечи Волошину, он держал ее за талию; рядом Филатов прижимал к себе Эмму, раскачиваясь из стороны в сторону, и лицо его, попадая в свет софитов, становилось то клюквенно-красным, то зеленым, как у мертвеца. Кто-то прошел сквозь танцующие пары, Алексей разглядел человека в серой камуфляжной куртке.

«Что нужно здесь полиции?» – подумал он.

Музыка смолкла.

– Прошу всех оставаться на своих местах, – раздался голос. – Проверка документов.

На местах никто не остался, все стали расходиться к столам, а на весь зал, перекрывая шарканье ног и стуки сдвигаемых стульев, громко с шипеньем и потрескиваньем работала рация.

– Как всегда, – возмущался, сидя за столом, Филатов, – когда они нужны, их нет, а потом появляются только для того, чтобы мешать личной жизни.

Полицейские прошли по всему залу, следом за ними брел испуганный администратор. В последнюю очередь наряд подошел к угловому столу.

– Предъявите ваши документы! – сурово приказал капитан полиции.

Волошин, Филатов и Вера достали паспорта. Лишь Эмма пожала плечами.

– Они все время находились в зале, – доложил капитану администратор, – никуда не выходили. Вчетвером пришли, а потом мы к ним подсадили еще одного.

– Что случилось? – спросил Филатов.

Но в это время включилась рация, и чей-то голос сквозь хрип и пиканье произнес:

– Сейчас из города подъедут и еще из прокуратуры и ФСБ.

– Кто мне объяснит?.. – возмутился Иван.

Но администратор лишь испуганно моргал, а полицейский листал паспорта. Рация лежала на столе и шипела, кто-то разговаривал с кем-то, но капитан разглядывал фотографии на документах и сравнивал их с оригиналами.

– Человек, который сидел за вашим столиком, о чем говорил? – спросил наконец полицейский.

– Рассказывал про рестораны в других странах, – ответил Иван, – но он недолго здесь был.

– А вы давно с ним знакомы?

– Да мы его вообще не знаем, – возмутился Филатов. – А что хоть произошло?

Капитан взял со стола свой аппарат и, не повышая голоса, пробубнил в него фамилии, которые прочитал в паспортах.

– Может, по соточке? – неожиданно для самого себя предложил Волошин.

Страж порядка поднял голову и посмотрел на него, затем кинул взгляд на администратора. Тот радостно закивал с таким видом, как будто всю жизнь мечтал только о том, как бы угостить человека героической профессии.

– И бутерброды, – подсказал ему Алексей. – Люди ведь на службе.

Через пару минут на столе стояли бутылка водки и блюдо бутербродов с лососиной. Бутылка была литровой, а лосось, до того, как его разрезали на ломтики, метровым. Капитан плюхнулся на стул. Вечер грозил затянуться, но едва сняли с бутылки пробку, в зал вошли еще несколько полицейских, впереди полковник – его, как видно, подняли с постели, и в спешке он забыл нацепить галстук.

Полковник подошел к столу, и его подчиненный вскочил, отдавая честь и представляясь:

– Капитан Гришин, это я обнаружил тела.

– Какие тела? – не выдержал Иван. – Мы вроде еще дышим.

Но его не слушали. Полковник покосился на бутерброды и на бутылку, а потом опустился на освобожденный капитаном стул, задумчиво взглянул на администратора. Тот по-своему понял его взгляд, наполнив две рюмки.

– Я чисто интуитивно догадался, – доложил капитан, – рукав трупа задрал и сразу увидел татуировку, о которой говорилось в ориентировке: кинжал, оплетенный цветочками типа незабудок.

– Да, – строго произнес полковник. – Его по всей Европе ищут, а он в нашем районе.

Полицейский начальник вздохнул, переживая, видимо, не очень оперативную работу полиции и спецслужб, взял со стола рюмку и сказал капитану:

– Ну, давай по одной, а то впереди работы невпроворот. Когда еще домой вернемся?

Полицейские выпили, закусили лососиной, не глядя на других сидящих за этим же столом людей, словно их не было вовсе.

– Кто-нибудь мне объяснит, что произошло? – обратился к ним Филатов. – Кого хоть замочили?

– Откуда у вас такая терминология? – повернул к нему голову полковник, подвигая заодно администратору пустую рюмку. – Вы что, сидели?

Иван покосился на администратора, поспешившего наполнить до краев полковничью рюмку, и ответил:

– Славу богу, нет.

– Тогда молчите, а то мы быстро исправим этот пробел в вашей биографии.

– Это свидетели, – подсказал капитан. – Только они ничего не видели. В зале находились, когда кто-то тех во дворе замо… в смысле, убил.

– Вы бы хоть просветили нас, – вдруг осмелела Вера. – Кого убили? За что? Ведь теперь домой страшно возвращаться.

Полковник с капитаном внимательно взглянули на нее, потом на Эмму.

– Вам, девушки, ничего не грозит. Даже наоборот, – строго сообщил старший по званию. – Только что возле ресторана был застрелен известный киллер Кирпиченко со своими подручными, личность которых мы в ближайшее время установим.

– Это который Кирпиченко? – удивился Филатов. – Тот самый, что в прошлом году в Москве банкира застрелил? Про которого по телику говорили…

– Угу, – кивнул головой полковник. – Он еще одного вора в законе ликвидировал. И ведь что, паразит, делал: всегда оставлял на месте преступления букетик незабудок, как свою визитную карточку. Банкира и охранника его уложил, потом на лобовое стекло, под дворники, цветочки. Сел в свою машину и уехал преспокойненько. А теперь лежит там между сосен…

– Незабудки, – прошептал Иван. – Какой ужас!

– Да не бойтесь вы, – успокоил его полковник. – Выпейте лучше с нами за компанию рюмочку.

Иван протянул руку к бутылке и тут же отдернул:

– Я за рулем.

– Это хорошо, – сурово произнес полковник. – Нам больше достанется.

И кивнул капитану:

– Наливай, Гришин.

Но сколько им досталось на самом деле, осталось тайной, потому что в зал начали входить разные полицейские чины и люди в штатском.

– Всех переписали? – спросил один из них в начищенных до блеска ботинках, в которых отражались красные и зеленые огоньки софитов.

– Так точно, – вскочил капитан. – Всех. И уже проверили по ЦАБу.

– Тогда отпускайте, чего им здесь торчать?