Как и Габриэль, с каждым днем Рори все сильнее переживала за будущее, и сама того не желая, вдруг спросила:

– А вы, случайно, не приложили руку к тому, чтобы Гюркан покинул Алжир?

– Было дело, но об этом я расскажу вам как-нибудь в другой раз. – Развернувшись, Габриэль внимательно посмотрел на Рори и как можно убедительнее сказал: – Если на нас нападут, пообещайте мне, что вместе с мисс Холлингс будете сидеть в своей каюте до тех пор, пока я не разрешу выйти. Вы все равно ничем не поможете, а ваше появление на палубе только усугубит ситуацию.

Рори колебалась, хотя и понимала, что он прав.

– Я не слишком люблю прятаться.

– Иногда каждому приходится делать то, что не очень нравится, – жестко возразил Габриэль. – И этот как раз такой случай.

Девушка глубоко вздохнула.

– Хорошо. Вы, как всегда, правы.

– Вот именно, – смягчился Габриэль. – Я не хочу волноваться из-за вас.

Рори тоже не хотелось бы переживать из-за него, но если нападут пираты, он окажется в самом пекле.

Габриэль давно уже уяснил для себя, что так называемое «шестое чувство» помогает выжить в полном опасностей мире. Несмотря на то что пиратские галеры, увиденные Рори, оказались всего лишь миражом, Габриэля не покидало ощущение, что они вполне реальны и разыскивают «Зефир», а рыбаки помогают им в этом.

Но хуже всего было то, что погода благоволила неприятелю. Впервые за все время на море наступил полный штиль, и корабль остановился в густом тумане: идеальные условия для засады.

Не в силах уснуть, Габриэль вооружился саблей, пистолетом и кинжалом и поднялся на палубу, поскольку опасность буквально витала в воздухе. Заметив на корме вооруженного до зубов Малека, который напряженно вглядывался в туман и прислушивался к малейшему шуму, он нисколько не удивился, лишь тихо спросил:

– Вы тоже это чувствуете, не так ли?

Малек кивнул, но это движение было почти неразличимо в густом тумане.

– Думаете, это Гюркан послал к нам пиратов из Триполи?

– Уверен, – решительно кивнул Малек. – В Алжире у него наверняка имеются шпионы. Какое-нибудь быстроходное судно вполне могло доставить в Триполи донесение, что мы близко.

– Но морские просторы велики, – попытался успокоить его Габриэль, прекрасно понимая, что это слабое утешение.

– Существуют короткие морские пути на Восток, о которых знают все. Они уже близко, Хокинс. Я их чувствую.

Малеку не удалось бы выжить в многочисленных морских сражениях, если бы не это самое «шестое чувство», благодаря которому он узнавал о приближении врага.

– Ваши люди начеку?

– Спят в обнимку с оружием.

– Надеюсь, это произойдет сегодня: поскорее бы с ними покончить, – сказал Габриэль. – Почему бы нам не отдохнуть немного? От измученных бойцов мало толку.

– А вы сможете заснуть? – резко бросил Малек.

– Вряд ли. – Габриэль вновь принялся было расхаживать по палубе, но вдруг остановился и спросил: – Вы больше не гневаетесь на меня за то, что сбежал из Алжира и прихватил с собой корабль вместе с командой?

Малек вдруг повеселел:

– Вы тогда здорово мне помогли, вот я и не стал вас преследовать и убивать.

– Можно подумать, что вы могли, – так же весело возразил Габриэль.

Правитель махнул рукой, и капитан продолжил мерить шагами палубу. Их с Малеком связывали очень запутанные, непростые отношения, но перед лицом общей опасности они стали почти друзьями.

Решив все-таки последовать собственному совету, Габриэль лег на кровать, но при этом сапоги не снял и оружие не отстегнул. Будет ужасно глупо, если пираты так и не нападут. Но уж лучше оказаться глупцом, нежели трупом или рабом.

Он закрыл глаза и попытался подумать о чем-нибудь веселом. Его кровать была достаточно широка для двоих, и мысль разделить ее с Рори показалась Габриэлю чрезвычайно приятной. Эта девушка: такая умная, полная жизни и, конечно же, красивая – ему безумно нравилась. Удивительно, но ее тянуло к нему так же, как и его – к ней.

Стоило ему начать думать о ней, перед мысленным взором сразу же возникало ее тело, прикрытое лишь прозрачной тканью, приходило ощущение ее тепла в его объятиях и жара поцелуя.

К реальности его вернул громкий плеск множества весел. Звук этот становился все громче и интенсивнее, как если бы невидимые гребцы прикладывали все усилия к тому, чтобы увеличить скорость своего судна. Сомнений не оставалось: пираты.

Когда корабельный колокол отчаянно забил тревогу, Габриэль вскочил с кровати и крепко сжал рукоять сабли. Уже почти на главной палубе он ощутил сильный удар: в корабль врезалась пиратская галера, – а тишину ночи прорезал скрежет тарана по правому борту.

«Зефир» содрогнулся всем корпусом, словно оказался в эпицентре землетрясения, и Габриэлю пришлось ухватиться за перила, чтобы не скатиться вниз по лестнице. Удержав равновесие, он рванулся наверх, перескакивая через три ступени.

Тем временем на палубе уже царил хаос. Воздух наполняли крики, выстрелы и пороховой дым. Рассеивавшие туман вспышки пороха являли взору спрыгивавших на палубу пиратов, однако люди Малека, одетые в алые туники, чтобы отличаться от врагов, яростно отражали нападение.

Проклятье! Следующий удар сбил Габриэля с ног: вторая галера атаковала «Зефир» с левого борта, – но, выругавшись, он тут же вскочил.

Нападения сразу двух галер они с Малеком не ожидали, но даже если бы и предвидели, ничего изменить все равно не смогли бы.

Впервые Габриэль участвовал в рукопашном бою, когда ему было четырнадцать, еще гардемарином, и его едва не пронзил саблей французский моряк. Спас его седой морской пехотинец, а потом, когда все закончилось, взялся учить правильно драться. Именно тогда Габриэль научился парировать удары кинжалом в левой руке, а саблей – в правой. Еще узнал, как обернуть всепоглощающую ярость битвы в свою пользу.

Ярость кипела у него в груди при виде пиратов, карабкавшихся на борт корабля, и сейчас. Ну нет! Негодяи ни за что не получат «Зефир»!

Время словно остановилось, позволив Габриэлю осуществить то, что, казалось невозможным, а именно просчитать свои действия еще до того, как противник начал нападение. Капитан «Зефира», пока противник только раздумывал, с какой стороны к нему подступиться, уже наносил удары. Он умел убивать и умел выживать.

Трое пиратов атаковали рулевого, пытавшегося выровнять корабль, и одного из них Габриэль сразил мгновенно единственным взмахом сабли, но двое других тут же развернулись и яростно бросились на него. Лицо пирата перекосила злоба, и тут же лезвие его ятагана грозно блеснуло в огне выстрелов. Габриэль успел заметить, что это не дамасская сталь, и, выбрав удобный момент, взмахнул своей тяжелой саблей. Лезвие ятагана отвалилось от рукоятки, пират пошатнулся, а Габриэль взмахнул саблей еще раз и с силой вонзил ее в грудь негодяя. Пока капитан расправлялся с этими двумя, рулевой выхватил собственную саблю и прикончил третьего.