Ничего не получалось. К шестому классу у меня испортилось зрение, и я была вынуждена носить черные очки в роговой оправе. К девятому классу, когда я наконец убедила папу выделить деньги на покупку контактных линз, своеобразного «усилителя красоты», мое лицо сразу покрылось прыщами, оно стало похоже на головоломку, в которой нужно определенным образом соединить точечки. Все мои деньги, полученные в результате присмотра за детьми, уходили на Clearasil, кремы и косметику для лица Angel Face Makeup. Однажды летом, услышав, что употребление шоколада и безалкогольных напитков вызывает появление прыщей, я отказалась даже от кока-колы и шоколадных батончиков.

Вишенкой на торте стало замечание сестры, которой посчастливилось избежать и щипцов, и обвинительного заключения о своем безобразии, что у меня кривые передние зубы. Снова пришлось агитировать семейный фонд, чтобы поставить брекеты.

Самым грустным во всей этой работе являлось то, что она была совершенно бесполезна. Я понятия не имела, что до тех пор, пока я не изменю глубоко укоренившиеся в сознании мысли о самой себе, я останусь «безобразной».

Я могла бы заниматься физическими упражнениями, наносить макияж и закручивать волосы до бесконечности, но пока обвинение моего отца, этот мысленный вирус, влиял на меня, мне суждено было быть «самым уродливым ребенком», которого он когда-либо видел.

О, конечно, я могла бы добиться временного прогресса. Цвет лица удалось бы изменить, волосы бы отросли, зубы выпрямились, но вскоре наверняка бы случилось что-то еще. Что-то такое, что вернуло бы меня к знакомому образу. У моего тела не было другого выбора, кроме как следовать чертежам, которые оно получало от мыслей.

Примерно в это же время я открыла для себя книги о самопомощи. Это была неизбежная встреча. Любой новичок в колледже, который думает, что очень похож на Франкенштейна, нуждается во всех средствах повышения самооценки, какие только может найти.

Я начала с книги «Как избавиться от комплекса неполноценности» доктора Уэйна Дайера. Я прочитала книгу Барбары Уолтерс о том, как правильно вести беседу[118]. Я узнала, как завоевывать друзей и влиять на людей, как вдохновлять себя позитивным мышлением, как думать и богатеть.

Все это чтение в конце концов начало менять мое самоощущение. Я действительно начала находить в себе черты, которые мне нравились. Даже в собственной внешности.

Во-первых, я была высокой, что означало, что я могла в разумных количествах есть все, что хотела, и не набирать вес. Густые волосы тоже были активом. А мама моего лучшего друга сказала, что у меня идеальная форма бровей.

Вместо того чтобы искать то, что мне не нравилось, я начала концентрироваться на том, что мне нравилось, – и как по волшебству моя внешность начала улучшаться.

Отказавшись от ограничивающих убеждений, я начала видеть свою индивидуальную, не шаблонную красоту. Чем меньше я отчитывала того бедного маленького людоеда, которого видела в зеркале, тем быстрее он приобретал человеческий облик. Чем меньше пыталась изменить себя, тем больше менялась.

Чудесным образом мое зрение вернулось в норму. Я наконец смогла выбросить очки с толстыми стеклами и контактные линзы. Цвет лица улучшился, и зубы после месяцев ношения брекетов стали ровными, как у остальных членов семьи. Последний раз, когда я чувствовала себя гротескно уродливой, был, когда я навестила моего отца и его вторую жену. Я тогда не понимала, что намеренно меняла внешность, чтобы оправдать собственное убеждение о его убеждении в моей уродливости.

Теперь-то я знаю, что его замечание было просто необдуманным комментарием. Он не хотел причинить вреда. Но в то время я этого не знала, приняла к сведению его дурацкое высказывание и с шиком воплотила его в жизнь.

Даже плохое зрение, которое, как некоторые могут утверждать, является генетической склонностью, было исключительно моим творением. Никто в моей семье (нас было пятеро) никогда не носил очки. Кроме того, никто в семье не носил брекеты. У всех были прекрасные зубы. «В семье не без урода» – в прямом смысле.

Болеть не обязательно.

Вероятно, мне следовало бы включить в книгу такой раздел. Вы заметите, что я спрятала его между строк, в середине длинной главы, ближе к концу книги… И дело не в том, что вы никогда не слышали о подобных идеях раньше – например, о том, что тот или иной вид рака может быть вызван продолжительным гневом или что от стресса можно поседеть за ночь.

Нас сбивает с толку раздутая и жадная медицинская система, которая убедила людей в том, что болезнь неизбежна. Я не ругаю врачей, медсестер или медперсонал, 99,9 процента врачей заботятся о людях, они преданы своему делу, у них добрые намерения. Их просто обманули – так же, как и нас.

Я считаю, что ошибочное сознание привело всех нас к большим «системным сбоям». Вместо того чтобы рассматривать болезнь как проблему, как что-то, что нужно исправить, мы принимаем ее как факт жизни. Мы все согласились с этим произвольным набором правил, которые гласят, что болезни не избежать, что она естественна. Большинство из нас не может даже представить себе состояние идеального здоровья.

Давным-давно мы приняли эту ложную модель и сжились с ней. Когда разум считает, что задачу невозможно выполнить (например, очистить артерию), он сообщает об этом мозгу, что, в свою очередь, дает сигнал мышцам.

«Вирус», поразивший сознание, ограничил нашу способность использовать великую мудрость тела.

Неизбежность вырождения тела кажется реальной только потому, что мы долго верили в ее реальность. Доктор Алексис Каррел, французский врач и лауреат Нобелевской премии, продемонстрировал, что клетки можно поддерживать живыми до бесконечности. Его исследования доказали, что нет причин, по которым клетки должны вырождаться. Никаких.

«Образование сводится к тому, что у нас нет сил, что мы ничего не знаем – но это ложь», – объясняет Меир Шнайдер, человек, самостоятельно исцелившийся от слепоты. В каждом из нас заключено все, что нам нужно знать.

Меир родился во Львове (Украина) в 1954 году. У него было косоглазие, глаукома, астигматизм, нистагм и еще несколько трудно произносимых заболеваний, которые поражают глаза. А еще настолько серьезная катаракта, что он перенес пять операций, прежде чем ему исполнилось семь лет. Во время последней повредилась «линза» глазного яблока. Он учился во втором классе, когда его объявили слепым.

Когда Шнайдеру исполнилось 17, он встретил мальчика по имени Исаак, который озвучил ему нечто отличающееся от позиции врачей и хирургов. Исаак, был на год моложе Меира, он сказал: «Если хочешь, можешь научиться видеть». Никто и никогда с такой верой не говорил с ним на тему слепоты раньше. Все, что Шнайдер когда-либо слышал, было: «Бедолага, как его жаль».