Думаю, нам будет небезынтересно увидеть, как решатся их судьбы, уже потому хотя бы, что они дороги такой девушке, как наша Прекрасная Незнакомка…

Кстати, вот и она. Испугана и обескуражена. Еще бы! Друзья пропали бесследно. Куда же теперь? Об этом мы узнаем после выступления акробатов-эксцентриков Мастодони!

Прошло еще десять минут, и Куфтик снова вышел в эфир.

– Вероятно, многие из вас, господа, узнали это место. Совершенно верно, мы с вами перед домом нашего уважаемого губернатора! Только что сюда вошла Марина, очевидно, она хочет побеседовать с сыном господина губернатора, Ричардом. Неужели мы с вами так и не узнаем, о чем пойдет у них речь? Ну, нет! Благодаря изумительному социальному устройству нашего общества, у нас нет зон вне информационного освещения. Каждый перед всеми – как на ладони! И этим мы гордимся. С помощью специальных объективов и микрофонов мы сможем… Вот! Видите? Она уже там! К сожалению, плохо слышно. Как волнуется девочка! А, ну конечно! Ричард повторяет ей то, что вы слышали от меня. У него ведь тоже включен телевизор! Так. А теперь… Эй, Дик! Это уже не по правилам! Что вы там шепчете ей на ухо?

Смотрите-ка, Марина пулей вылетает из дома и садится в поджидающее ее такси. Пожалуй, я пока не буду прерывать репортаж. Интересно, куда она теперь поедет? Такси удаляется от города… Взглянем на карту, что там у нас на этой дороге? Ото! Ну ладно, посмотрим. Надеюсь, ей не придет в голову… Черт, туда и свернула! И зачем ее понесло? Тормози, Семен, мы туда не поедем! Я еще не сошел с ума… Да отключите меня от эфира, идиоты! Не хватает только, чтобы нас тут засекли! Это ведь вилла самого Маэстр…

На этом передача оборвалась.

Маэстро сидел в кресле перед камином и, сонно глядя на огонь, предавался неторопливым размышлениям, Прошло не так много времени с тех пор, как он нищим бродягой добрался до Делового Центра и поселился в нем. И вот теперь – всеобщее уважение, чтобы не сказать – благоговение, полный достаток, новенькая, с иголочки, вилла, автомобили на любой вкус, а кроме того – влиятельные друзья и преданные, как цепные псы, помощники.

Всю жизнь он мечтал об этом и только об этом. Теперь все это есть. Что же, значит – счастье? Черт его знает…

Пока он был одним из многих, цель жизни виделась куда яснее, чем сейчас. Он рвался к ней, не жалея ни себя, ни встающих на пути конкурентов, ни попадавшихся под руку мелких беззащитных кустарей, и он всегда побеждал. Побеждал не потому, что конкуренты были такими уж лопухами, а потому, что он каждый раз словно бы заранее знал, что может прийти им в голову. За все это время они ни разу не преподнесли ему сколько-нибудь серьезного сюрприза, он же то и дело обводил их вокруг пальца. В конце концов ему стало скучно.

«Скучно, – подумал Маэстро. В этом все дело. Из-за скуки никакой радости нет от богатства и благополучия, только усталость какая-то, что ли. Возникают мысли, что все это и не нужно, все это не то, настоящего чего-то не хватает… А как оно выглядит, это настоящее? Сколько за него спросят?»

От скуки-то и приходится пускаться на новые аферы да всякие бредовые затеи, вроде этого боя с камнегрызом. От скуки. Для разнообразия…

Издалека вдруг послышался приближающийся топот, отдельные выкрики, затем раздался тяжелый глухой удар, и сейчас же снаружи кто-то начал крутить ручку и толкать дверь.

– На себя! – крикнул Маэстро. Дверь распахнулась, и на пороге появилась заплаканная девушка со спутанными волосами.

– Марина! – ошеломленно пробормотал Маэстро. – Откуда ты взялась?

– Боб! – вскрикнула, глядя на него, Марина. – Боренька! Наконец-то хоть ты нашелся! Но где этот Маэстро? Мне нужно его срочно увидеть.

– А что тебе нужно от Маэстро?

– Боря, с Ростиком беда! Его заставляют драться с камнегрызом. И Ланселота тоже. А этот Маэстро…

Она вдруг осеклась, видя, как болезненно поморщился Боб.

– Постой-ка… Да уж не ты ли… Дверь за ее спиной снова распахнулась, и в комнату ввалились сразу человек пять. Двое из них сейчас же бросились к Марине и ловко накинули ей на голову мешок. Двое других подбежали с веревками. Старший козырнул Бобу:

– Извините, Маэстро! Накладка вышла. Сумасшедшая девка, налетела, как ураган, Силуяну ногой челюсть своротила. Не извольте беспокоиться, за ней гвардейский наряд из города прислали.

Боб хотел было прервать его, отдать какое-то распоряжение, но только слабо шевельнул рукой, прогоняя прочь. Он так и не смог ничего произнести. Извивающуюся Марину унесли, и Маэстро остался один.

Он прошелся из угла в угол, остановился у окна, долго думал о чем-то и, наконец, в сердцах прошипел:

– Приплыли! Только устроился человек кое-как – здрасьте! Однокласснички набежали! Звали их сюда!

Боб плюнул и снова заходил по комнате.

«Прибежала, видите ли, глаза по чайнику, – раздраженно думал он. – Боб, спаси! Боб, помоги! Отмени ей, понимаешь, сейчас же бой с камнегрызом… Ну нет уж, дудки!»

Он попытался прикинуть общую сумму всяческих неустоек в случае отмены боя и тихонько застонал: по миру ведь пустят! Билеты проданы. Телекомпания деньги внесла. И деньги те давно уже пущены совсем в другое дело, вернуть их сейчас нет никакой возможности. А это значит, что потом втрое сдерут. Догола разденут! Да ладно – деньги, этим ведь дело не кончится, скандал выйдет. Уж тут-то деловые своего не упустят, со свету сживут, хоть бросай все и беги!

И что же – опять все сначала? Нет, об этом и речи быть не может.

Он, Борька, Боб, Маэстро сам всего в этой жизни добился. Своей головой. Ни у кого не просил помощи. Да и не у кого было просить.

Он вспомнил, как очутился в Деловом Центре. Ни денег, ни конъюнктуры тебе, ни связей: крутись, как хочешь. И он крутился! Сначала мальчиком на побегушках на бирже, пока не понял – что к чему и почем; потом мелким маклером; несколько удачных, хотя и не совсем законных, операций – и его стали уважать и побаиваться. А уж тут-то он развернулся вовсю!

Деловой человек – он нигде не пропадет!

Взлет Боба был уверенным и мощным, без единого прокола, но сейчас, мысленно оглянувшись назад, он почему-то не почувствовал ни удовлетворения, ни тем более гордости за себя.

И это было странно.

Ведь он добился всего или почти всего, чего хотел, что же тогда зудит и зудит внутри, не дает покоя, как волосы за шиворотом после парикмахерской?

Боб снова заметался по комнате, ногами отпихивая с дороги кресла и хрупкие, инкрустированные ценным деревом столики. Расчетливый мозг его, привычный к перебору и оценке вариантов, работал, как вычислительная машина.

Что, что не так? Откуда эта сосущая пустота внутри, где он ошибся?

Вот оно что! – понял вдруг Боб. – Вот в чем дело! Слишком легко все далось, так легко, словно все сговорились играть с ним в поддавки. Словно все решили играть на него, Боба, и посмотреть, что из всего этого выйдет, до чего он дойдет или… докатится?