Слева от нее покачивалась плакучая ива, будто хотела вырваться из земли и подойти к Чарити. Вот найдут ее утром погребенной под ветвями и скажут – все под Богом ходим. Но Чарити знала – Бог не убивает людей. Людей убивает зло, а это дерево и есть воплощение зла. Оно забирает жизнь. Крадет ее.

Чарити повернулась к дому и тут увидела бегущую через сад фигуру. Как при замедленной съемке, за первой фигурой последовала вторая. Вторая – более высокая и крепкая – нагоняла первую.

– А ну, стой! – донесся голос Далтона. И тут вторая фигура схватила первую. Раздались звуки борьбы и другой голос, более высокий, женский. Девичий.

Чарити приблизилась к извивающемуся клубку рук и ног.

– Далтон! Это девушка!

Он рывком поставил девушку на ноги. Ее глаза были увеличены от страха, но полны решимости.

– Что происходит? – Чарити сама поразилась властности своего голоса.

Девушка попыталась освободиться, длинные волосы взвились над головой, но Далтон удерживал ее мертвой хваткой.

– Этот урод набросился на меня! Звоните копам.

Дэйзи Восс знала свое дело. Разве что замерзла в мокром купальнике и к тому же обгорела на солнце. Но день выдался удачным – туристы охотно расставались с деньгами, и время пролетело незаметно. Она неплохо заработала, наелась от пуза и договорилась на завтра с одним семейством присмотреть за ребенком. Отдыхающие с ковриками и сумками-холодильниками всегда желанные гости для юной местной жительницы, которая научит их детей строить замки из песка. Дэйзи была довольна собой.

Она пришла на ночлег с полным желудком. И вспомнила, что оставила куртку – свою единственную куртку – у пирса. Поэтому решила вернуться. Большая ошибка.

В последние месяцы она весьма неплохо устроилась с жильем. Вначале каждая проведенная в постели ночь была на вес золота. Но дни растянулись в недели, а когда вселилась эта женщина – само собой, Дэйзи знала, что кто-нибудь да вселится, – она совсем обленилась. С того момента следовало быть осторожнее.

Дэйзи снова попыталась вывернуться, однако мужчина только усилил хватку. Дэйзи переключилась на женщину – слабое звено в цепи. Она знала ее имя. Знала, кто она. Идиотка, которая испортила такой хороший расклад, связавшись с соседом-тупицей.

Держись, ты справишься, сказала себе она. Дэйзи была в бегах больше года. Хилой женщине и ее соседу-увальню не под силу ее одолеть.

– Отпустите! Меня дома родители ждут. Я им не скажу, что вы на меня напали.

Глаза мужчины вспыхнули. Чарити встала между Дэйзи и ее мучителем и тронула девушку за руку. Дэйзи отдернулась.

– Далтон, она дрожит от холода.

– Что? Да она воровка. Я увидел, как она забралась по лестнице в мансарду. Хотел уже звонить копам, но тут она спустилась обратно.

Наружная лестница располагалась в небольшом алькове напротив жилища не в меру любопытного соседа, зато ее совершенно не было видно ни со стороны улицы, ни со стороны пляжа.

– Что ты делала наверху? – спросила Чарити.

Дэйзи молчала, и сосед дал ей легкого пинка. Она притворно улыбнулась и пробормотала:

– Я заблудилась. Решила, что попала домой.

Налетел ветер, и Дэйзи покрылась гусиной кожей. Холод шел от костей, изнутри, единственный вид холода, который бывает от того, что спишь на земле или проводишь слишком много времени под флоридским солнцем.

– Далтон, тебе не стыдно? Давай отведем ее в дом и там разберемся.

В дом? Отлично. Будет время что-нибудь придумать. Дэйзи усмехнулась:

– Спасибо за помощь, Далт. Можешь катиться к себе. А мы пошли в дом.

В ответ Далтон потащил ее к двери на веранду.

* * *

Чарити, сама не зная почему, сочувствовала упрямой девчонке. Да, она держалась самоуверенно, сверкала глазами, выкрикивала ругательства. Но было в ее взгляде что-то еще. Безысходность, порожденная страданием. И не важно, насколько девушка сильна, потому что одновременно она уязвима, и эту уязвимость немногим дано понять. Чарити одна из тех немногих.

Далтон завел девчонку в кухню и усадил на барный стул.

– Как тебя зовут? – спросила Чарити и добавила, глядя Далтону в лицо: – Можешь принести покрывало с дивана? И свари на плите кружку горячего какао.

У Далтона отвисла челюсть.

– А может, достать для нее китайский фарфор?

Чарити не оценила шутку.

– Если она хотела меня обокрасть, ничего бы ей тут не обломилось. Дверь в мансарду заперта с другой стороны, изнутри, и вообще я почти уверена, что там одни коробки с рухлядью. Туда вечно стаскивали всякий хлам. Еще во времена моего детства.

Девушка вытаращила глаза:

– Ты здесь росла?

– Я жила здесь летом. Это дом моих бабушки и дедушки. А теперь мой.

– Круто.

– Чарити, я тебя умоляю! – послышалось от плиты.

Чарити демонстративно повернулась к девушке.

– Ты назовешь свое имя?

– Дэйзи… Смит.

Чарити кивнула, хотя и с недоверием. Должно быть, удобно иметь такую распространенную фамилию.

Дэйзи выпучила глаза и рывком задрала до плеч тонкую футболку. Чуть ниже ключицы показалась татуировка: имя «Дэйзи» внутри цветка маргаритки.

– Хорошо, Дэйзи, – улыбнулась Чарити. – Будешь честной со мной?

«Уж как получится», – ответили ее глаза.

– Ты хотела меня обокрасть?

– Нет.

– Ты забралась в мансарду впервые?

– Нет.

Чарити подскочила и захлопала в ладоши так внезапно, что Дэйзи машинально выставила вперед руки.

– Я знала! Ты мое привидение.

Стоявший у плиты Далтон медленно повернулся. Горячее какао стекало с ложки и капало на пол.

– Она твое что?

– Ты и раньше время от времени пробиралась в мансарду, верно? – У Чарити заколотилось сердце, и на смену чувствам оскорбленной домовладелицы пришли другие – ей приоткрылся полный интриг и загадок мир этой девушки. Мир, где подростки сделают что угодно, лишь бы сбежать от младших братьев и сестер.

– Это твое убежище? Ты там от всех пряталась?

– Типа того. – Дэйзи опустила глаза.

– Ты брала оттуда какие-то вещи?

На юном лице отразилось беспокойство. Девушка дернула плечом:

– Я… я не знаю. Мне казалось, это все вроде как мое.

И тут Чарити широко распахнула глаза. Земля ушла у нее из-под ног.

– Боже мой… – Как она не догадалась? Грязные сандалии, длинные нестриженые волосы, голодные круги под глазами… – Ты живешь в мансарде!