Но так же я уже давно заметила еще кое-что. Трудно не уловить определенные взгляды девушки. Пусть они и были так же пропитаны злостью. Но, конечно, это были не те взгляды, которые она бросала в сторону Помпея.

— Позволь мне зайти к тебе, — я оперлась рукой о дверь, наклоняясь к сводной сестре Помпея.

— Ни за что, — сказала она, но отстраняться не стала.

— А что, если я скажу, что нам нужно поговорить?

— О чем?

— О нас с тобой. Я, как парень, испытываю к тебе очень сильный интерес. Я же вижу, что тоже тебе нравлюсь. Так, может, перестанем играть в взаимную ненависть и лучше поиграем в нечто другое?

Афродита замерла. Разомкнула губы и посмотрела на меня широко раскрытыми глазами, вспыхнувшими водоворотами разнообразных эмоций.

— Проваливай. Немедленно, — она наконец-то пришла в себя. Зло стиснула зубы и попыталась закрыть дверь. Но я выставила руку вперед и с грубым хлопком обратно прижала ее к стене. Из-за этого я теперь стояла к Афродите слишком близко, но даже и не думала отстраняться.

— Почему мне кажется, что ты пытаешься сбежать от меня? Боишься? — я приподняла один уголок губ. Усмехнулась.

— Издеваешься? — Афродита подняла руку, но прежде чем ее ладонь уперлась в мою грудь, на которой сейчас был слишком грубо намотан бинт, я перехватила ее и сжала в своей. Девушка вздрогнула, а потом опять замерла, неотрывно смотря на наши сплетенные пальцы.

— Нет. Я более, чем серьезен, — я зашла в квартиру, как к себе домой. Захлопнула дверь и направилась в гостиную. Там лениво уселась в кресло.

— Ты с ума сошел? — Афродита пришла в эту комнату вслед за мной. — Выметайся, иначе я позвоню Помпею и расскажу, что ты позволяешь себе слишком много. Он тебе шею свернет.

— Я в этом не сомневаюсь, — я пожала плечами. — Сестру вожака никто не смеет трогать. Все-таки статус. На тебя даже смотреть боятся. Иначе Помпей вырвет глаза. Но, что, если я скажу, что мне плевать? Ты мне уже давно нравишься. С самой первой встречи. Чертовски сильно хочу тебя каждый гон. Ты все равно продолжишь меня прогонять?

— Естественно, — девушка скрестила руки под грудью. — Кто я, а кто ты?

— Разве это будет иметь значение, когда мы будем в постели? — я постучала пальцем по мягкой обивке подлокотника. — Подари мне немного своей любви, Афродита. То, что другим недоступно, пусть станет моим.

— Ты точно свихнулся, — девушка пальцами нервно сжала ткань платья. — Пошел прочь. Немедленно. Предупреждаю в самый последний раз, ты ничтожество…

Я взяла ее за руку и потянула на себя, заставляя упасть мне на колени. Положила руки ей на ноги, удерживая в таком положении и заставляя посмотреть на меня. О том, как я чувствовала себя в этот момент, старалась не думать.

— Ты можешь называть меня как угодно, но это не меняет того, что я тебе нравлюсь, — я положила руку ей на затылок и приблизилась. Афродита застыла. Кажется, даже не шевелилась. Лишь ее ладони поднялись и сжали мою кофту на плечах. — Вот так. Молодец. Там на людях ты можешь показывать то, как ненавидишь меня, но тут мы только вдвоем. Тут это незачем.

— Больной ублюдок, — прошептала она, казалось, собираясь отстраниться, но почему-то не делала этого, а я, опять положив ладонь ей на ногу, скользнула выше, пробираясь под юбку. Девушка задрожала, а я приблизилась к ней, практически касаясь своими губами ее.

— Можно я тебя возьму?

— Не спрашивай о таком, — она стиснула зубы, но больше я не ощущала в ней сопротивления.

— Сними платье. Хочу посмотреть на тебя.

Афродита помедлила, но когда я расстегнула первую пуговицу на ее платье, она сама начала расстегивать остальные. Делала это быстро. Так, словно окончательно срывалась.

Когда она скинула верх платья, я сжала ладонь на ее груди. Второй рукой достала телефон и сделала фотографию. Я этого даже не скрывала, но Афродита была так занята застежкой своего лифчика, что совсем не заметила этого.

Я сделала еще несколько фотографий. Афродила как раз пыталась пробраться пальцами под мою кофту, но я убрала ее руки. Сбросила с себя девушку, после чего поднялась на ноги и пошла к двери.

Сразу Афродита явно была шокирована, но уже вскоре я услышала в свою сторону миллион проклятий. Она даже бросила в меня вазой, но промахнулась. Плевать. Я даже не оборачивалась. Просто вышла за дверь. Я терпеть не могла алкоголь, но сейчас мне даже хотелось выпить. Все же лапать девушку для меня являлось полнейшей дикостью.

Спускаясь по лестнице, написала сообщение Помпею:

«Я слышал, что ты меня ищешь. Я у твоей сестры. Трахаю ее»

После этого я скинула Помпею фотографии.

Спустившись по лестнице, я пошла по тротуару, слыша, что телефон в моем кармане мгновенно «ожил», а доставая его, я увидела на экране «Помпей».

Я нажала на зеленый значок и поднесла динамик к уху.

— Мелкий уебок, — я еще никогда в жизни не слышала в голосе Помпея столько злости, ярости и желания убить. Словно внутри него разгорался ад. — Я оторву тебе член и засуну его в твою глотку.

— Не оторвешь, — я пошла через дорогу, лишь ненадолго замедляясь, чтобы пропустить машину. — Конечно, спасибо за внимание к моему члену, но твоя сестра уже достаточно много ему его уделила.

Я услышала, как Помпей выдохнул. Словно сдерживал ту ярость, которая уже давно выходила за пределы любого контроля.

Послышался грохот. Альфа явно что-то разгромил. Будто бы стол швырнул об стену.

— Я не буду спрашивать, где ты, сука. Я тебя найду. Уже скоро.

— Громкие слова, — я фыркнула. — Ты перешел через все границы, Помпей. Тронул меня, но, главное, мою стаю. В ответ я трону тебя. Ты забыл кое-что очень важное, я слишком хорошо знаю тебя и могу прикоснуться к тебе так, что это будет действительно больно.

— Скажешь мне это в тот момент, когда я буду ломать тебе кости.

— Пожалуйста, сделай одолжение и просто сдохни. Так, чтобы тебя больше не было. Мне жаль, что я столько лет потратил на то, чтобы быть рядом с тобой. Вавилон куда круче.

Некоторое время было молчание, которое прервалось одной короткой, но жуткой фразой Помпея:

— Мы скоро увидимся.

После этого он отключил звонок. Судя по всему, разговоры со мной закончились.

Лучше бы он больше никогда не видел Звереныша. Не слышал, не выходил из себя от его глупых фраз, слишком бунтарского характера и чрезмерно дерзкой для такого, как он, улыбкой.

Помпей терпеть не мог их первую гребанную встречу. Лучше бы и ее не было, но спустя восемь лет в такую же промозглую осень их пути разошлись так же легко, как и пересеклись когда-то.