— Украшения были самыми разнообразными на протяжении веков, — беззаботно махнул рукой Оливер Ли. — Мои предки раскрашивали себя в синий цвет, вайдой. Глупо жениться на привлекательной внешности. — Он хихикнул. — Зеленые волосы — вопрос исключительно стиля и выбора женщины, а когда у нее такие глаза, как у вас, Мелани, она может делать любой выбор, какой пожелает.

— Вот это да! — опять сказал Грег. — Гм, она не замужем, знаете ли. И она читала кое-какие ваши книги.

— Заткнись, Грегори! — с тихой яростью сказала Мелани, по-прежнему не поднимая глаз.

Нед никогда не обращал внимания на глаза Мелани. Они зеленые, осознал он. Интересно, подумал он, может быть, цвет этой прядки в волосах и даже цвет чернил выбраны в тон. Женщины так часто делают.

— Мистер Ли, вы слишком любезны. Вы меня сегодня заставите потерять фокус, — произнесла Мелани наконец, поднимая взгляд и глядя на писателя. — А это плохо для фотосъемки! — Румянец еще не сошел с ее лица.

Ли рассмеялся и тряхнул своей лохматой седой гривой.

— Вынужден усомниться в этом, хотя с вашей стороны очень любезно так говорить. Я просто старик на солнышке среди развалин, который отдает должное вашей юности и красоте.

«Неужели люди действительно говорят такие вещи?» — удивился про себя Нед.

Очевидно, говорят, во всяком случае, в кругу Оливера Ли. Пришел официант забрать тарелки. Остальные заказали кофе.

— Поеду домой, не буду вам мешать, — сказал Ли отцу Неда. — Вам ни к чему, чтоб я спотыкался о вашу аппаратуру или забрел в кадр.

Нед решил, что этот человек играет роль, что это поза для публики. Глядя на отца, он увидел, что тот думает так же и явно забавляется.

— Мы будем рады, если вы останетесь, — сказал Эдвард Марринер. — Мелани может помочь вам не попасть в кадр. Мы собираемся поехать в монастырь Святого Трофима.

— А! Хорошо. Вам надо сфотографировать восточную и северную стороны, — посоветовал Оливер Ли, внезапно заговорив деловым тоном. — Если остальные элементы… свет и тому подобное… вас устроят, конечно. Барельефы на колоннах с той стороны — прекрасны и удивительны. О них сложены легенды.

— Какие? — спросила Мелани, явно довольная переменой темы. «Дань юности и красоте». Неду надо будет это запомнить. Оружие на будущее, в войне мелодий для сотового.

— Эти скульптуры как живые, — говорил Ли, — в различные периоды времени люди верили, что для их создания использовали магию. Что скульптор продал душу и получил колдовскую способность превращать в камень живых людей.

— Работа дьявола в монастыре при церкви? Очень мило. — Отец Неда улыбнулся.

— Так гласит легенда, многовековая. — Ли докурил трубку. — Люди часто опасались большого искусства.

— А две других стороны? — спросил Стив.

— Обыкновенная работа, более поздняя. Достаточно приятная.

Суждение было высказано резко, категорично. Сразу становилось понятно, в какой степени он играл роль эксцентричного старика. В каком-то смысле, подумал Нед, это не слишком отличается от поведения Ларри Кейто, который делает вид, будто ему все надоело.

— Я это запомню, — сказал отец Неда. — Но мне нужно, чтобы Мелани мне подсказала, какая сторона восточная, а какая северная.

Оливер Ли улыбнулся.

— Женщина часто служит нам поводырем. Хранительницей порталов и так далее. — Он раскурил трубку, не торопясь, затем стряхнул с рукава пепел. — Восток будет слева от вас, когда вы войдете внутрь.

— Вы меня оставите без работы, — запротестовала Мелани.

Все рассмеялись.

— Что еще вы здесь собираетесь делать? — спросил Ли.

— На сегодня это все, — ответил Марринер. — Обычно нам удается организовать две съемки в день. Мы можем вернуться позже. На что еще нам следует взглянуть? — Он показал рукой. — На этот театр?

— Можно. И, конечно, на кладбище. За стенами города. Разумеется, людей всегда хоронили за городскими стенами. Лез-Аликам очень долго был самым известным местом захоронений в Европе. Теперь оно совершенно разграблено, конечно. Большая часть мрамора исчезла, но если там тихо, а обычно так и есть, — это одно из тех мест, где вы можете вернуться в прошлое. Ван Гог его писал. Там могилы кельтов, древних римлян, жителей Средневековья… меня бы даже не удивило, если бы там нашлись древнегреческие могилы.

— Почему древнегреческие? — спросил Нед.

Первые его слова во время ленча. Он и сам не знал, почему спросил.

Оливер Ли улыбнулся ему сквозь трубочный дым.

— Именно греки основали Марсель, примерно в 600 году до нашей эры. Назвали Массилией. Они торговали с племенами, живущими севернее. Береговая линия тогда была ближе, она изменилась.

— Торговали? А они… сражались? — спросил Нед.

— О, конечно. Здесь всегда сражались. Прованс — не лавандовый рай, который изображают торговые агенты и любовные романы, знаете ли.

— Знаю, — сказал Нед.

Отец бросил на него взгляд.

— Но в основном торговали, — продолжал Ли, когда принесли кофе. Он возился со своей трубкой, снова поднес к ней зажигалку. — В легенде об основании Марселя говорится, что капитана той первой греческой экспедиции выбрала в мужья дочь вождя племени, и все племя было в шоке.

— Выбирать должна была она? — лукаво спросила Мелани.

— Да, женщины кельтов были немного другими. У них была богиня войны, а не боги, среди прочего. Но я думаю, то, что Джиптис выбрала Протиса, стало неожиданностью. Конечно, если это случилось в действительности, если это не просто сказка. Не могу представить себе, что воинам ее племени это могло понравиться. Некто вдруг является на пир, и его выбирает принцесса.

— Сложная жизнь! — со смехом сказал Грег.

По какой-то причине, которую Нед не мог понять, его обдало холодом, словно он услышал больше, чем было сказано. Но в последние дни он почти отказался от попыток понять смысл происходящего.

Он вспоминал одинокую башню прошлой ночью, волков и человека с оленьими рогами. Его веселое настроение испарилось. Как посылать тупые электронные письма школьным друзьям после такой встречи? Ему хотелось снова уйти и остаться одному, но приходилось ждать, когда другие закончат есть.

Стив сказал:

— И когда же римляне добрались сюда?

Оливер Ли наслаждался аудиторией.

— Их попросили приехать те греки из Массилии, когда несколько сотен лет спустя борьба стала более ожесточенной. Некоторые кельтские племена торговали с ними, но другим не нравилось присутствие иностранцев на всем побережье, и они начали совершать набеги. И развешивали черепа на дверных косяках.

— Черепа, — произнес Нед, стараясь ничего не выдать голосом.

— А! Я знал, что мальчику это понравится, — рассмеялся Ли. — Да, действительно, боюсь, они это делали. Черепа врагов, черепа предков, сложная религия, правда. Кельты клали их в гробницы, подвешивали над дверью — это у них разновидность культа. Недалеко отсюда на раскопках нашли множество таких черепов, и на других раскопках, как раз возле того места, где вы живете в Эксе.