Коли так, дампир должен отправиться в лес, к матушке-земле. Идти по следам его лошади оказалось легко. Девушка даже обнаружила место, где охотник скользнул в чащу. Тут-то и начались неприятности. Боевая машина не могла продраться сквозь дебри — и Лейла без сожалений оставила свой нежно лелеемый транспорт на опушке.

Она не знала наверняка, что предпримет Кэролайн. Сила этой женщины превосходила способности Лейлы и ее братьев и, возможно, была равна силе самого Ди. Кэролайн уже не раз пыталась покончить с дампиром, и теперь она наверняка воспользуется возможностью уничтожить Ди. Более того, барбароид владеет магией. Она могла и опередить Лейлу. Ведь так просто убить страдающего от солнечного синдрома дампира, когда его сверхчеловеческие способности обращаются в ничто.

С копьем в руке и лучевиком за поясом Лейла шагнула в заросли. Следы копыт быстро исчезли, затянутые быстрорастущим мхом. Девушке остались лишь инстинкты, отточенные ремеслом охотника. Но достаточно ли их, чтобы потягаться с барбароидом? Без своей незаменимой боевой машины Лейла по сравнению с Кэролайн становилась простой девчонкой.

Подавшись вправо, она неожиданно очутилась на прогалине и увидела привязанную к ветви ближайшего дерева лошадь. У ног скакуна лежал полуприсыпанный землей Ди. Проглотив радостный крик, Лейла раскидала мох и присела на «могилу».

Ничего необычного не наблюдалось. Прекрасные черты охотника, от которых у девушки по спине бежали мурашки, не утратили своей извечной мудрости и суровости, а веки были прикрыты, словно Ди погрузился в размышления.

Плечи Лейлы поникли. Что-то горячее полилось из глаз, к великому удивлению девушки. Она уже и забыла, когда плакала в последний раз. Она смутно помнила, как вытирала слезы об окровавленное платье старой женщины, лицо которой время превратило в размытое пятно. Кто же это был?

Смахнув с ресниц жгучие капли, Лейла осторожно легла на землю, что укрывала Ди, точно одеялом, — и озноб пробрал ее до костей. Холод исходил не от почвы — это была температура тела дампира. Когда Кайл нашел сестру, раненную в битве с аристократом, он сказал, что она не умерла потому, что кто-то унял ее жар. Терморегуляторов рядом, конечно, не было. Ди охладил ее.

Нельзя сказать, что Лейла не испытывала раньше подобных чувств. Ей даже делали несколько раз предложение. Но все ухажеры исчезали, едва узнав фамилию девушки. Все, кроме одного. Лейла сама прогнала его. Потому что той ночью ее изнасиловали братья.

«Мы не позволим тебе уйти», — сказал Боргов.

Нолт прошептал, что давно желал ее.

Кайл приступил к делу молча.

Когда же эти трое закончили и на нее легло иссохшее тело Гровека, какая-то часть души девушки сгорела и улетучилась, как казалось, навсегда. С тех пор она стала еще более хладнокровной убийцей.

Но сейчас теплый кусочек души вернулся.

— Ты спас меня, — от всего сердца шепнула девушка прекрасному неподвижному мужчине. — На этот раз я защищу тебя. Защищу, хотя бы и ценой собственной жизни.

Что-то зашевелилось в чаще. Проверив, снят ли с предохранителя лучемет, Лейла стиснула крепче копье, готовая к бою. И поднялась на ноги.

Он лежал на зеленой-зеленой горе. Наружу он выходил редко, и каждый, пусть и короткий раз становился настоящим блаженством. Радость кипучим родником плескалась в сердце. Порывы теплого ветра, солнечные лучи, запах густой травы, голубые горные хребты, уходящие в бесконечность… Все это напоминало о том, какое удовольствие — быть живым. «Это жизнь!» — думал он.

Кто думал? Гровек или, точнее, «дух» Гровека, сбежавший из больного тела, усыхающего в автобусе Маркусов. В лесу за спиной раздались шаги. Он обернулся — и увидел бегущую к нему девушку. Ее страх испортил ему настроение. И это в тот миг, когда он наслаждался свободой!

— Помогите! Пожалуйста, помогите, — прокричала она и укрылась за спиной «призрака».

Он смутился. Люди обычно бежали от него, а не к нему. Но вскоре стало ясно, почему девушка искала у него защиты. Из чащи вышел человек с длинной винтовкой — вероятно, егерь.

Он повертел головой, заметил Гровека и девушку и твердой поступью двинулся к ним. Девушка снова закричала от ужаса. Впервые в жизни в душе Грова проснулось что-то небывалое. Незнакомец остановился в ярде от него и навел на юнца ствол оружия.

Гров немного удивился. Егерь вел себя как враг, уверенный в победе. И хотя Гровек никогда раньше не видел этого человека, тот, очевидно, знал, кто перед ним.

— Чего ты хочешь? — попытался спросить Гров, но егерь словно и не услышал его; да и ни один мускул не шевельнулся на его собственном лице.

Так случалось всегда. Он лишился дара обычного общения.

— Отдай мне девчонку, — приказал мужчина. Голос его был холоден. — Не хочешь — не надо, — добавил он сразу. — Все равно живым ты отсюда не уйдешь. Странная встреча, однако.

Гров наклонил голову. Он никак не мог вспомнить этого человека. Впрочем, противник любезно ответил.

— Не узнаешь меня в этом виде, да? — егерь хмыкнул. — Я был среди тех троих, кто стоял у кареты, когда ты проник в деревню барбароидов.

«Среди тех троих»? Но кто именно? Гров, конечно, помнил троицу бунтарей. Однако стоящий перед ним егерь ничем не напоминал ни мужчину средних лет, ни чернющего верзилу, ни обворожительную красотку.

— О, верно — я еще не показывал тебе свое настоящее лицо. То, что ты видел прежде, и то, что на мне сейчас, всего лишь временные пристанища. Истинный я выглядит так! — С этими словами егерь одной рукой задрал рубаху.

Гров невольно разинул рот. Живот егеря казался самым обычным, но испуганный вскрик девушки точно послужил сигналом к превращению. Глубокие складки, которые нельзя назвать морщинами, пролегли на несуразно выпятившемся брюхе, на поверхности которого проступило нечто вроде человеческого лица — крохотный нос, красные, как ошметки свежего мяса, губы и широко распахнутые глазки. Маленький ротик скривился, выставляя напоказ острые желтые зубы. Это была опухоль… опухоль с собственным обликом и собственной жизнью. Тело егеря служило всего лишь сосудом, средством передвижения для разумного нарыва.

— Удивлен, птенчик? — поинтересовалась припухлость. — Вот он, настоящий я. Пятьсот лет я перепрыгиваю из тела в тело. Чтобы победить меня, твоих фокусов недостаточно.

Гров наконец-то сообразил, в чем дело. Теперь он с трудом сдерживал ярость.

— Давай-ка проясним кое-что, — хохотнула опухоль. — Если вздумаешь запустить свои молнии, я тоже пальну, и девчонка за твоей спиной погибнет. Понятненько?

Гровек казался сбитым с толку.

А брюшная опухоль добавила:

— Кстати, девчонка-то уже не совсем в первозданном виде. Взгляни-ка на ее живот.