Ятто не представлял, что у Астора Венти хватит мужества рассказать всем правду о похищении своих родителей.

— Успокойся, юный антей, — властно сказал суммус. — Я должен был рассказать присутствующим, почему ты подвергнут суплициуму. Но теперь все может измениться, если ты захочешь. — Взмахом руки он пригласил мальчика на помост.

Джено поднялся и в тот же миг активировал блокирующее слово, прошептав: «Кум Империо Эссе».

Ятто произнес:

— Так и быть, я намерен простить его, если он признается, что нарушил кодекс, похитив моего сокола.

Трое сапиенсов попытались отправить Джено телепатические послания, чтобы он успокоился и не противоречил Ятто. Но блокирующее слово не позволило им проникнуть в разум Астора Венти.

— Мне не в чем раскаиваться! Я готов рассказать правду. То, что еще не было сказано. — Мальчик с отчаянием смотрел на брата, надеясь на его вмешательство. Но Рене молчал, словно пребывал в ином мире.

— Эту дискуссию мы продолжим наедине. — Ятто схватил Джено за руку, сжав ее так, словно собирался раздробить.

Мисс Баттерфляй О'Коннор попрощалась с псиофами, антеями и сапиенсами:

— Можете идти. Встреча закончена.

Многие шаманы были озадачены. Алхимики обсуждали сомнительную роль мадам Крикен. Медиумы качали головами, считая, что Аноки уже мертв, а Джено действительно из скверной семьи. Речь Ятто убедила не всех, но образ Джено теперь был омрачен множеством сомнений.

Эулалия, тибетский святой и врач решили отправиться в Большое О, чтобы посмотреть, не прибудет ли Аноки. История Пауля Астора Венти не на шутку встревожила их. Они конечно же не поддерживали Ятто фон Цантара, но тайны, окружавшие юного Астора Венти, не давали им покоя.

Через несколько секунд мегасофия опустела. Рене тоже медленно зашагал к выходу.

«Рене, останься!» — напряженно думал Джено, желая передать ему телепатическое послание, в то время как Ятто тщетно пытался прочесть его мысли.

— Какую технику ты используешь? — с подозрением спросил суммус.

— Никакую. Возможно, это действие клонафорта, — незамедлительно ответил Джено.

Фон Цантар опешил:

— У тебя хватает наглости меня провоцировать?

— Нет. Я говорю правду, — возразил мальчик, стараясь высвободить руку.

— Ты действительно считаешь, что умеешь управлять своим разумом? — Фон Цантар посмотрел в черные глаза Джено.

— Возможно. — Мальчик уже понял, что ему придется идти до конца.

— Тогда ты знаешь, где находятся твои родители… — цинично усмехнулся суммус.

— Нет. Но я это выясню. Если я расскажу псиофам и сапиенсам, что вы с мадам Крикен похитили моих родителей, моя семья будет отомщена. Я принимаю твой вызов! — Своими ответами Джено ставил Ятто в трудное положение.

Резким движением Астор Венти вырвался из рук Ятто и побежал за братом.

Его остановила мисс О'Коннор, оставшаяся в дверях мегасофии. Мальчик, не контролируя себя, метнул на нее такой насыщенный телекинетической энергией взгляд, что экономку отбросило к стене.

— Остановись! Как ты смеешь не повиноваться мне? — завопил Ятто.

— Оставь меня в покое, — крикнул Астор Венти.

— Веди себя хорошо, иначе знак смерти ляжет на твою жизнь и на жизнь твоих родителей. Вы все умрете! — угрожающе предрек фон Цантар, а потом спустился с помоста и вихрем влетел на четвертый этаж.

В углу стояла Доротея. Она не слышала, что говорил Ятто, но видела, как он обошелся с Джено, и ее сердце наполнилось болью. Она была поражена поведением Рене, которого совершенно не интересовал брат, оказавшийся в трудном положении.

«Я уже не знаю, кто ты. Твое молчание убивает меня», — подумала псиофа, грустно удаляясь в Салон фламинго.

Наступила ночь, словно над Крепостью разума нависло мрачное проклятие.

Темное небо Долины мыслей осветилось фарами множества бифлэпов. Это псиофы спешили завершить неотложные магические дела.

Остальные собрались в Салоне фламинго и еще не один час обсуждали Пауля Астора Венти, о котором до этого вечера никто даже не слышал. В трех кодексах Аркса и в книгах по магипсии не было и намека на него.

Габор Гааг настаивал на том, что Джено унаследовал от своего прародителя разрушительные ментальные способности, и призывал псиофов изгнать итальянского мальчика.

Но не все были с ним согласны, более того, у многих появилось ощущение, что фон Цантар сам разжигает ненависть.

В это время появился Джено: он был взбешен. Не задержавшись ни на секунду, прекрасно понимая, что споры ведутся из-за него, мальчик направился в свою комнату. Там он увидел Суоми, сидящую на диване. Едва услышав, как вошел Джено, она поднялась ему навстречу:

— Как дела? Чем все закончилось с Ятто?

Астор Венти, опасаясь ухотруб, активировал головокружитель:

— Я вне себя. Фон Цантар использует шантаж, чтобы сохранить власть. Он держит в неволе моих родителей, подчинил себе Рене, и я не знаю, что делать. — Он рухнул на кровать и повернулся лицом к окну.

— А ты правда не знаешь, кем был Пауль Астор Венти? — спросила напуганная Суоми.

— Нет! Это тайна и для меня. Возможно, моим родителям это известно. Но я не могу думать, что моя семья всегда состояла из злобных магов и ведьм. Не могу поверить в это! — Антей закрыл глаза, словно желая избавиться от всех предчувствий.

— Не знаю, что тебе сказать. Я всегда ощущала в тебе какую-то странность… — прошептала девочка. В это время ее головокружитель погас, и она стала говорить свободно.

— Ты мне не веришь? Даже ты? — пробормотал Джено, немного повышая голос и ища в потухших глазах антей искренность, которую боялся потерять.

— Я тебя очень люблю, Джено. Но здесь кроется столько тайн… Твое происхождение… Я боюсь за твою жизнь и за свою тоже. Не думай, что я отдаляюсь от тебя, однако постарайся меня понять. — Антея вытянула руки, ища ладони мальчика.

Он еще раз воспользовался телемпией, чтобы предупредить девочку.

— Не теряй веры. Послушай свое сердце. Я здесь только для того, чтобы разыскать своих родителей и обнять брата, — простонал он: боль от ран еще чувствовалась.

— Отдохни, у тебя был тяжелый день. Надеюсь, мадам Крикен скоро вернется и расскажет тебе то, что ты еще не знаешь, — приободрила мальчика Суоми и укрыла его пуховым одеялом.

— Да, она мне не все рассказала. Но мне так хочется, чтобы Рене помог мне. А он совершенно безучастен. К тому же я думаю и о соколе. Интересно, куда он запропастился? — Мальчик посмотрел на старый снимок, где был его отец с Рене, и погрузился в молчание.