Велвет отодвинула от себя тарелку с остывшей яичницей, не съев ни кусочка.

– Мне говорили, что вы знали его брата.

Графиня с интересом посмотрела на Велвет, удивленная, что та говорит о давно забытом скандале. Она театрально вздохнула:

– Да, я знала его. Более того, мы были влюблены, и Джейсон поговаривал о нашем браке.

Велвет едва не уронила чашку с чаем, которую подносила к губам:

– Я… я не знала, что вы были помолвлены.

– Официально – нет. Я лишь несколько месяцев была вдовой. Мы решили подождать до конца траура и потом объявить о наших планах. Поэтому были вынуждены встречаться тайно.

– Понятно. – Велвет вытерла салфеткой губы, радуясь возможности собраться с мыслями. – Эвери редко говорит о нем. Думаю, потеря брата и отца была очень болезненна для него.

– Я в этом уверена, – ответила графиня. – Должна сказать, о Джейсоне у меня остались только приятные воспоминания, разумеется, кроме ночи убийства. – Она подалась всем телом вперед. – Он был великолепным любовником. Молодой и мужественный. Ненасытен в постели. – Она бросила взгляд в сторону Эвери. – Но я уверена, что ваш будущий муж – тоже Синклер – ни в чем не уступит своему брату.

«Вряд ли», – подумала Велвет. В бесстрастных поцелуях Эвери не было и частички того огня, которым обжигал ее Джейсон.

– Думаю, для вас было ужасно оказаться свидетельницей убийства. Я хочу сказать, ужасно знать, что человек, которого любишь, будет повешен и все планы умрут вместе с ним.

Графиня старалась выразить непритворную боль:

– Это было страшно. Бедный Эвери едва не обезумел. Никто из нас не мог поверить, что такой человек, как Джейсон, способен на убийство. – Еще один театральный вздох. – Думаю, это была прежде всего моя вина. Герцог противился нашему браку. Джейсон же хотел жениться на мне, что бы ни говорил его отец. Они яростно спорили. Джейсон потерял самообладание, схватил пистолет и убил его. Эвери появился чуть позже, но было уже поздно.

Велвет вскинула голову:

– Помнится, Эвери рассказывал, что пытался отговорить Джейсона от своего намерения, но тот и слышать не хотел. Если же он появился тогда, когда герцог был уже мертв…

На мгновение на лице графини появилась неуверенность, но она небрежно махнула рукой:

– Может быть, он появился и до стрельбы. Не могу же я во всех подробностях помнить то, что случилось так давно.

Велвет заставила себя улыбнуться и откинулась на спинку кресла. Она не осмеливалась настаивать на продолжении рассказа, хотя очень этого хотела.

– Разумеется, не можете. До меня доходили слухи об этом деле. И вообще это ужасная тема для разговора, и я необдуманно коснулась ее.

– Да, вы совершенно правы, есть более интересные темы для разговоров.

Повернувшись, графиня снова улыбнулась графу Бальфуру, который не пожелал заметить ее улыбку. Это сделал другой мужчина, стройный шатен виконт Деринг. Графиня бросила на Бальфура недовольный взгляд и начала кокетничать с Дерингом.

– Как я уже сказала, – с заговорщическим видом произнесла она, обращаясь к Велвет, – есть более интересные темы для разговоров. Кажется, я напала именно на такую. Боюсь, что должна просить у вас прощения.

– Разумеется, – ответила Велвет, наблюдая, как грациозно удаляется графиня, сопровождаемая Дерингом.

Графиня была старше его, но сохранила привлекательность. Она была прекрасна, безнравственна и в высшей степени соблазнительна. Ничего удивительного, что Джейсон был так в нее влюблен.

Ей в голову пришла непрошеная мысль: если он снова увидит графиню, возможно, прежняя любовь вспыхнет вновь.

Джейсон перечитал небольшую колонку в «Морнинг кроникл». Газета сообщала всем желающим секреты, которые авторы заметок сумели раскопать. Имена действующих лиц обозначались инициалами. На этот раз речь шла о том, что его светлость герцог К. был обведен вокруг пальца непостоянной в своих намерениях леди В., которая, похоже, до сих пор не сделала выбор из многочисленных соискателей своей руки.

Последний абзац заметки гласил:

«Или, возможно, никто из них не представляет собой фигуру достаточно загадочную, чтобы затмить в душе впечатлительной леди В. более романтическую фигуру похитившего ее разбойника с большой дороги».

Джейсон скомкал газету и швырнул ее в стену своей спальни в городском доме Литчфилда, где он теперь обитал. Бумажный комок стукнулся о расписанную золотом стену, отскочил и покатился по толстому турецкому ковру. Черт побери, он надеялся, что эти газетные писаки оставят ее в покое, и надеялся, что разрыв с Эвери не привлечет внимания присяжных сплетников.

Джейсон вздохнул, проклиная себя за то, что вынужден был похитить ее, за то, что поддался искушению и разделил с ней ложе. Подумать только, она оказалась девственницей! Он никогда не падал так низко.

Но в душе он не жалел о своем поступке. Он не мог себе представить, чем станет для него любовь Велвет. Он не помнил, чтобы когда-нибудь, добившись женщины, испытал столь полное наслаждение. Хуже всего было то, что он снова хотел ее.

И этот голод желания жил в нем. Но предложение Люсьена навестить один из домов терпимости совершенно не вдохновило его. Он хотел только Велвет и не мог получить ее.

Рано или поздно ему придется смириться с этим.

Раздался стук в дверь. В комнату вошел слуга, тщедушный человек лет за сорок по имени Холкомб. Он служил ему в замке Раннинг.

– Некий джентльмен прибыл с визитом, милорд. Маркиз просит вас спуститься в его кабинет.

– Благодарю вас, Холкомб.

Спустившись по лестнице, Джейсон вошел в кабинет Литчфилда, уставленный книжными полками и отделанный панелями из орехового дерева.

Выйдя из-за письменного стола, Люсьен взглянул на него и улыбнулся.

– Лорд Хокинс, – сказал он, обращаясь к Джейсону, – я хочу представить вам мистера Уильяма Барнстэйбла.

– Добрый день, милорд, – приветствовал невысокий и полный, с бычьей шеей сыщик.

– Мистер Барнстэйбл, – ответил кивком головы Джейсон.

– Лорд Хокинс – тот человек, о котором я вам рассказывал, мистер Барнстэйбл. Он так же, как и я, заинтересован в том, чтобы раскрыть всю правду по этому делу. С вашей помощью, сэр, мы хотим вернуть честное имя нашему другу Джейсону Синклеру.

Джейсон открыл коробку для сигар и предложил Барнстэйблу одну из дорогих сигар Литчфилда.

– Как продвигается ваше расследование, мистер Барнстэйбл? Удалось ли что-нибудь найти?

Барнстэйбл достал из коробки толстую черную сигару, но не раскурил ее, а спрятал в карман своей куртки.