– Теперь понимаю, откуда предубеждение к таким, как я. – Резкое заявление Дельфин смягчила сочувственной улыбкой. – Понимаю и не сержусь. Вы потеряли близкого человека. Признать, что я впрямь обладаю сознанием, для вас все равно что отречься от убеждений Валери.

– Уверяю вас, все не так сложно, – проговорил Дрейфус с жестом смирения.

– Вы человек, так что ничего зазорного. Я поспешила с выводами, простите.

– Вы ничего не знали.

Дельфин сделала глубокий вдох, словно готовилась нырнуть.

– Я обещала вам. Вы поделились личным и теперь хотите услышать причину, по которой я посвятила серию работ Ласкалю. Постараюсь объяснить, но, думаю, вас ждет разочарование. Я не просыпалась утром с твердой решимостью ваять Филиппа и ослепляющих вспышек не видела.

– Но ведь что-то произошло.

– По-моему, во мне нарастала некая потребность. Что-то подавленное рвалось наружу. Я успокоиться не могла, пока не рассказала людям о жизни Ласкаля.

– Вы хорошо знали тему?

Судя по неуверенному виду, Дельфин таким вопросом прежде не задавалась.

– Наверное, не хуже большинства обывателей. Я была наслышана о Ласкале и изучила отдельные факты…

– Был некий определяющий момент, когда вы решили заняться Ласкалем? Увидели нечто связанное с ним, услышали о клане Силвестов или о завесах?

– Нет, ничего подобного. – Дельфин помолчала, в глазах загорелся огонек. – Хотя помню один день… Я резала камни в своей вакуумной мастерской. Работала, конечно, в скафандре: даже если бы было чем дышать, жар плазменных резаков доконал бы меня. Я занималась совершенно другой скульптурой. Представьте дирижера перед оркестром, только вместо музыкантов сервороботы с плазменными горелками и резаками атомного уровня. Это и происходило в ателье: стоило мне придумать новую форму или текстуру, имплантаты передавали приказ роботам. Я чуть ли не подсознательно работала – силой воображения превращала камень в скульптуру.

– А потом?

– Я взглянула на скульптуру в очередной раз и почувствовала, что получается не то, что задумывалось. Хотелось высечь лицо чужака, а теперь оно кого-то напоминало. Узнав Ласкаля, я поняла, что подсознание толкает меня к его теме.

– Других объяснений нет?

– Хотелось бы мне подобрать рациональное объяснение, – сконфуженно проговорила Дельфин. – Но порой искусству чужда рациональность. То и дело натыкаешься на необъяснимое.

– Ценю вашу честность.

– Это разрушает вашу гипотезу о том, что кого-то оскорбило мое творчество?

– Вовсе нет. Вы могли что-то спровоцировать, сами о том не подозревая. Но вы правы: трудно представить, что одно упоминание о Филиппе Ласкале способно толкнуть на массовое убийство. – У Дрейфуса затекла спина, и он выпрямился. – И тем не менее преступление совершено. Пока мне хватит информации для работы. Спасибо, что уделили время, Дельфин.

– Что собираетесь делать дальше?

– Моя помощница – вы с ней встречались – разбирается с сообщением, поступившим к вам в анклав. Свяжусь с ней и посмотрю, куда ведет след.

– Интересно, что у вас получится.

– Обязательно сообщу.

– Префект, пока вы не отключили меня… Не пересмотрите мою просьбу? Хотелось бы поговорить с Верноном.

– Не могу допустить, чтобы вы сделали показания друг друга несостоятельными.

– Ни мне, ни Вернону нечего от вас скрывать. Я рассказала все.

– Простите, но рисковать я не могу.

– Префект, вы должны кое-что понять. Когда вы отсылаете меня в хранилище, я не существую.

– Это потому, что между допросами состояние симулякра не меняется.

– Да, я в курсе. Когда вы меня вызываете снова, я помню лишь наш последний разговор. Но есть ощущение, что я где-то побывала. – Дельфин впилась в Дрейфуса взглядом. – Не знаю, где это, но там холодно и одиноко.

* * *

Дрейфус активировал браслет, прочитал сообщение от Талии и сразу ее вызвал.

– Вижу, что ты в пути. Как дела?

– Неплохо, сэр. – Ответ пришел без ощутимой задержки. – Закончила первую установку.

– Все удачно?

– Возникла пара мелких проблем, но сейчас все улажено.

– Другими словами, на одном объекте работа закончена, осталось еще три. Ты движешься с опережением графика.

– Если честно, установка обновлений требует куда меньше времени, чем я запросила. Просто решила подстраховаться.

– Очень разумно.

– Вас интересует анализ сети, сэр? – спросила Талия после небольшой паузы.

– Ты ведь еще не занималась этим? – Судя по тону, Дрейфус надеялся на обратное.

– Снимков, которые вы прислали, вполне хватило. По-моему, зацепку я нашла. Если время поступления сигнала на «пузырь» Раскин-Сарторий указано с точностью до двадцати минут, я определила единственный роутер, который мог пропустить то сообщение.

– И что это за роутер?

– Вряд ли вы о нем слышали. Это свободно плавающий роутер под названием «Авангард-Шесть». По сути, вокруг Йеллоустона обращается простой валун с вмурованной станцией автоматической маршрутизации сигнала.

Дрейфус постарался запомнить название роутера.

– По-твоему, «Авангард-Шесть» хранит отметку о пропущенном трафике?

– Он хранит достаточно, чтобы вычислить отправителя сообщения. Даже если след ведет на другой роутер, он не потеряется. Как правило, сообщение проходит не больше трех промежуточных станций.

– Спарвер поможет с техническими вопросами. Удаленно ведь их не решишь?

– Нет, сэр, физическое присутствие необходимо. Но вы правы: Спарвер сообразит, что надо делать.

Дрейфус без лишних слов прекратил связь и приготовился вызвать другого помощника.

Они напоминали не людей, а гигантские розовые кораллы, блестящие, разветвленные, с таинственными изгибами. Бессчетные секунды Гаффни восхищенно разглядывал трехмерные модели – они пленяли и очаровывали. Если человеческие души заморозить и подсветить, они будут примерно такими. Оригиналы из плоти и крови погибли, сканирование альфа-уровня ни один из троих не проходил, так что теперь лишь бета-симулякры связывали Вернона Трежана, Энтони Теобальда и Дельфин Раскин-Сарторий с миром живых.

«Доспехи», вероятно, считали бет лишь сырьем для экспертного анализа – вроде фотографий или пятен крови, но Гаффни был менее прямолинеен. Он не одобрял консервативного убеждения, что в полном объеме права человека следует предоставить исключительно альфам. Важно лишь внешнее впечатление, а не то, что скрыто за маской. Поэтому Гаффни не особо тревожился из-за незнания сущности Авроры. Даже если она не человек, а машина – какая разница? Главное – ее сочувствие и настоящая забота о благополучии миллионов жителей Блистающего Пояса.