весьма быстро. Израильские археологи шутят, что увидеть, как осуществлялся переход к верхнему палеолиту, можно по одному-единственному каменному орудию. Результаты немногочисленных радиоуглеродных датировок образцов из Бокер-Тахтита позволяют предположить, что переход от среднего к верхнему палеолиту произошел 50 000 лет назад. В течение нескольких последних лет проводились новые раскопки[46], целью которых было как раз получение хронометрических свидетельств, но на сегодняшний день их результаты еще не опубликованы, и потому пока что мы не можем верифицировать более ранние даты.

Так кто же изготавливал эти орудия эпохи раннего верхнего палеолита? Неандертальцы, которые, как мы знаем, появились в этом регионе очень давно, или же ранние «современные» люди? Изучая расселение предков, археологи постоянно ищут свидетельства чего-то нового по сравнению с предыдущей эпохой, того, что могло стать результатом перехода популяции на иную территорию. Может ли каменная индустрия быть частью такого новшества?

Центральное место в этих дискуссиях об эволюции человека принадлежит Леванту – области Средиземноморья, занимаемой Израилем, Палестиной и Ливаном. У нас есть доказательства того, что более 120 000 лет назад «современные» люди проживали в Схуле и Кафзехе, о которых мы упоминали в главе 2. А потом произошло нечто странное. Около 60 000–70 000 лет назад «современные» люди исчезли и на смену им пришли неандертальцы. На протяжении многих десятков лет мы находим признаки такого замещения только здесь и нигде больше. Обычно, говоря о замещении одного вида людей другим, мы подразумеваем, что более развитые «современные» люди вытеснили отсталых неандертальцев. Но, похоже, в Леванте все происходило наоборот.

Маркс и его коллеги сравнивали открытую ими эмирийскую каменную индустрию с технологиями, обнаруженными археологами в других местах Леванта. Важнейшей из таких стоянок считается Кзар-Акил, находящийся чуть севернее Бейрута.

Первые раскопки в Кзар-Акиле провели в 1937–1938 и 1947–1948 гг. трое иезуитов (отцы Юинг, Доэрти и Мерфи), а затем, в 1970-х гг., изучение стоянки продолжила французская экспедиция. Археологическая последовательность охватывала весь период от мустье до последних 10 000 лет. Мощь отложений, укрытых под огромным скальным выступом, поражает – 23 м вглубь. На уровнях XXII–XXIII (две трети глубины всего массива отложений) ученые отыскали предметы каменной индустрии, которые Маркс счел идентичными артефактам из некоторых культурных слоев Бокер-Тахтита{168}. Однако широкую известность этой стоянке принесли находки иезуитов.

В 1938 г. там откопали останки двух человек, из которых лучше сохранился скелет ребенка примерно 8 лет, захороненный под грудой обточенных водой камней. Этой находке дали имя «Эгберт». Кости второго человека были обнаружены неподалеку. Иезуиты были воодушевлены открытием, но, опасаясь неминуемого и скорого начала Второй мировой войны, свернули раскопки. Чтобы спасти захоронение, они укрыли его 10-сантиметровым слоем бетона. Отец Юинг решил бежать от разгоравшегося в Европе пожара как можно дальше и, вероятно, поэтому избрал окольный, восточный путь в Соединенные Штаты. Через Багдад, Басру и Бомбей он добрался до Филиппинских островов, где задержался с 1939 по 1940 г., погрузившись в антропологические исследования племен острова Минданао. Это оказалось прискорбной ошибкой: он попал в плен к японцам и был заключен в лагерь на долгих три года (свое заключение он с иронией называл «злоключением»){169}. Драгоценные записи, кинопленки и фотоснимки, сделанные Юингом в ходе первого периода раскопок, у него отобрали, и, увы, уничтожили.

После войны, в 1947 г., он и отец Доэрти вернулись в Ливан, полные решимости завершить начатую работу, и продолжали раскопки до 1948 г. Они проделали шурф сквозь всю толщу отложений, до самого основания. Останки «Эгберта» извлекли вместе с блоком окаменевшей породы весом в целую тонну, куда они были вмурованы, и отправили в США. Целый год Юинг осторожно вырубал череп из толщи{170}, а в 1953 г. он с триумфом был возвращен в Бейрутский национальный музей. К сожалению, в 1975 г. в Ливане началась гражданская война, в неразберихе которой череп «Эгберта» бесследно пропал. Остался лишь сделанный Юингом слепок. Но и его оказалось достаточно, чтобы идентифицировать «Эгберта» как «современного» человека{171}.

Рис. 25. Слева – стратиграфический разрез последовательности археологических слоев на стоянке Кзар-Акил. Череп на разрезе показывает место обнаружения «Эгберта», стрелкой указано положение «Этельруды» в слое РВП. Справа – захоронение «Эгберта», снимки сделаны в ходе раскопок и после реконструкции

Множество костей животных, найденных там же, было отправлено в лондонский Музей естественной истории, откуда их после изучения передали в лейденский Rijksmuseum van Natuurlijke Historie (Государственный музей естественной истории), позднее вошедший в состав музея «Натуралис». В конце 1950-х гг. среди костного материала был найден обломок человеческой челюсти, которой дали условное имя «Этельруда»[47]. Ее тоже опознали как кость, принадлежавшую «современному» человеку. После тщательного изучения содержимого короба, где лежал экспонат, удалось точно установить место его обнаружения – слой XXV. Юинг писал, что этот слой «определенно связан с важными изменениями в геологии и традиции обработки каменных орудий». Теперь мы знаем, что он знаменовал собой переход к раннему верхнему палеолиту на данной стоянке. В том же слое, рядом с местом захоронения «Этельруды», был обнаружен эмирийский наконечник – классический элемент каменного орудия, типичный для этой индустрии. Отсюда следует обоснованное предположение, что ранний верхний палеолит в Кзар-Акиле напрямую связан с «современными» людьми.

Катерина Дука, моя жена, посвятила немало времени исследованию стоянки в Кзар-Акиле и в том числе изучала хронологию ее археологической последовательности. В 2015 г. мы наконец-то попали в Бейрут и в обществе Корин Язбек, доктора из Ливанского университета, отправились в Кзар-Акил. С того времени, когда раскопки в этом месте вели иезуиты, оно сильно изменилось. Прогресс со всех сторон обступает крутую известняковую долину и всерьез угрожает сохранности археологического памятника. Хотя он и находится под охраной государства, промышленные здания подбираются все ближе и ближе. В траве все еще можно разглядеть тусклый контур старой раскопочной площади и представить, как отцы-иезуиты на жаре, в густой пыли раскапывали и сортировали здесь тонны материала. Именно благодаря их трудам мы можем сказать, что культура раннего верхнего палеолита в Кзар-Акиле и, вероятно, в Бокер-Тахтите, скорее всего, была делом рук «современных» людей.

Археологи свели воедино крупный массив данных с других стоянок, где были обнаружены сходные каменные индустрии, и их географическое распространение оказалось поразительным. Мы находим артефакты раннего верхнего палеолита в Хауа Фтеах (Северная Африка), в Европе, например в Брно-Богунице (Чехия), на Ближнем Востоке и на просторах Центральной Азии. На востоке Евразии такие стоянки встречаются на Алтае, близ озера Байкал и даже в Китае. Индустрии очень схожие, но с широчайшим географическим разбросом{172}.

Для этой картины существует по меньшей мере три правдоподобных объяснения. Во-первых, она может указывать на распространение идеи путем ее заимствования одними группами у других. Во-вторых, она может быть результатом расселения по разным территориям одной группы людей, представители которой несли с собой определенную культурную традицию. В-третьих, она может быть проявлением конвергенции, при которой разные изолированные группы независимо друг от друга разрабатывают сходные технологии.

Чтобы действительно разрешить эту загадку, нам потребуется более детально изучить раздел археологической летописи, связанный с возникновением раннего верхнего палеолита, с помощью новейших научных методов, в частности биоархеологических. Мы должны будем выяснить, следует ли соотносить этот повсеместный переход с одной группой людей, или же, напротив, у него, как и у мустье, был не один создатель.

За последние 10 лет я принял участие в исследовании многих археологических памятников, связанных с ранним верхним палеолитом, во Франции и в Северной Африке, в Грузии и в России, и всюду старался разобраться в этом. Одним из самых важных и интересных мест, где мне довелось работать, стала пещера Мандрен в долине Роны, на юге средиземноморской Франции.

Входы в пещеру Мандрен виднеются на высоте около 225 м в верхней части крутого утеса на восточном берегу Роны. Рона – крупная река, вторая после Нила по стоку пресной воды в Средиземное море, находящееся в 120 км к югу от пещеры. В наши дни ее долина является частью пути, который, как артерия, связывает север и юг Франции. Несомненно, такую же роль она играла и в доисторические времена.

Археологические раскопки проводятся здесь уже более 15 лет[48]. Впервые я побывал на них в 2007 г. Сказать