к лучшему — Петра пока не будет в Петербурге, и, значит, можно активнее вести пропаганду в гвардии. К тому же Орлов теперь не станет через день шляться во дворец, и его вместе с братом я усажу за планирование переворота.

По приезде я сразу отправился к Орлову, и тот ошарашил меня с порога.

— Костя, она хочет отказаться!

— Кто?

— Катя! Когда я в последний раз с ней виделся, она колебалась и говорила, что не хочет брать грех на душу.

— Да ёшки-матрёшки! А ты что?

— Ну, я уговаривал как мог. Говорю, он тебя арестует или в монастырь отправит. А она в слёзы — давай, Гриша, уедем, и всё. Столько людей может погибнуть, ты, говорит, тоже будешь под пулями ходить. Не хочу, говорит, тебя потерять. Упрашивала меня взять деньги и увести её куда-нибудь в германские княжества. Оттуда её никто не выдаст, и мы поженимся.

— Ты её переубедил?

— Она сказала, что будет думать. Договорились, что решит после именин Петра.

— Есть выпить? Налей мне.

Пока Орлов гремел бутылками в буфете, я ходил из угла в угол и соображал. Нет, так дело не пойдёт — отказ Екатерины порушит все планы и договорённости. Придётся объединяться с Паниным и возводить на трон Павла, но за ним может не пойти часть гвардии. Нужно срочно форсировать события и начинать действовать немедленно.

— Держи.

Орлов подал мне стакан. Я понюхал и решил не пробовать эту дрянь.

— Гриша, скажи, кто из твоей компании, посвящённой в дело, наименее полезен? У кого авторитет в гвардии меньше всего?

— Э-э-э-э… — Орлов поморщился. — Наверное, Петя Пассек. Он, конечно, смел, отважен, даже хотел сам убить императора. Но солдаты в полку его не любят. А что такое?

Я только улыбнулся и хлопнул Орлова по плечу.

— Потом, всё потом, Гриша. А сейчас нужно срочно спасать наше безнадёжное дело.

Глава 17

Оборотень

На следующий день я встретился с Васькой в том же самом «Трактире купца Пятницкого». За время, проведённое в Петербурге, мой камердинер успел пообтесаться. В глазах появилась уверенность, а манера держаться стала под стать столичному разночинцу. Эдак он потом и не захочет возвращаться в Злобино и продолжать мне служить. Впрочем, насильно держать я его не буду, наоборот, порадуюсь, если он вырастет во что-то большее.

— Щи закажите, — шепнул Васька, ждавший меня за столом, — здесь они чудо как хороши. Почти такие же, как у Настасьи Филипповны.

— Можно и щей, — я кивнул и жестом подозвал полового. — Рассказывай, как у тебя дела.

Пока он докладывал, я успел поесть и выпить чаю с бубликом. Работу Васька проделал отменную — познакомился с множеством гвардейцев, знал поимённо почти всех офицеров и вёл неплохую агитационную работу за Екатерину.

— Молодец, справился на отлично.

Васька просветлел лицом и пододвинул к себе чашку. Налил чай в блюдце и осторожно подул на него.

— А теперь переходим к следующему этапу операции.

Быстро осушив блюдце, Васька наклонился ко мне, чтобы лучше слышать.

— Твоя задача — посеять в гвардии смуту. Встречайся с гвардейцами из всех полков и спрашивай: правда ли, что Екатерину взяли под арест и Пётр хочет отправить её в монастырь. Говори, шёл мимо Летнего дворца и слышал разговор двух чиновников об этом.

— Неужто правда, Константин Платонович⁈

— Ещё нет, но если мы сейчас не возмутим гвардию, то может случиться.

— А ежели дознаются, что неправда? — Васька почесал в затылке. — Заступят в караул во дворце и увидят её?

— Не увидят. Екатерина вчера уехала из Петербурга.

Камердинер широко перекрестился. Кажется, он искренне болел за императрицу и моё поручение выполнял не за страх, а за совесть.

— Понял, что делать? Приступишь немедленно. И вот ещё что — в Преображенском полку есть поручик Пассек. Встречал такого?

Подняв глаза к потолку, Васька на мгновение застыл, а затем кивнул.

— Ага, видел разок. Здоровенный такой.

— Найди солдата, кто его не любит. Лучше всего, если он за императора или хотя бы не особо рьяно высказывается за Екатерину.

— А что с ним надобно сделать?

— Пока ничего, просто найди подходящего. Быть может, нам придётся немного ускорить события.

— Всё исполню в лучшем виде, Константин Платонович. Не извольте сомневаться.

— Вот и ладушки.

Напоследок я выдал Ваське денег на текущие расходы, оставил его в трактире заканчивать поздний завтрак, а сам поехал на конспиративную квартиру.

* * *

Дело двигалось к решающему моменту, и я планировал перебраться к Орлову, чтобы находиться в самом центре заговора. Гриша с самого начала приглашал пожить у него, и сейчас пришло время воспользоваться его гостеприимством.

С конспиративной квартиры надо было забрать кое-что из вещей, Нервного принца и пару комплектов маскировки. Но едва Марфа меня впустила и я поднялся в свои комнаты, как явился Франц Карлович. Караулил он меня, что ли?

— Добрый день, Константин Платонович, — он поклонился. — Ох и бурную деятельность вы развели!

— Вы что-то хотели, Франц Карлович? Мне сейчас не до пустых разговоров.

— Да, я хотел спросить. Вы подумали над моим предложением? Не решили изменить своё мнение?

— Предложение? Ничего конкретного от вас, мой дорогой, я не слышал, только общие слова.

— Ну, — Франц Карлович посмотрел с укором, — вы же всё поняли, Константин Платонович.

— Я-то понял. Но все ваши рассуждения и яйца выеденного не стоят без конкретики. Предположим, я согласился с вашими доводами. И что? Куда мне их прикладывать? Или прикажете намазывать на хлеб по утрам вместо масла?

— Что же, — он вздохнул, — я озвучу в открытую. Хотите стать императором, Константин Платонович? В России есть дворяне, которые могут возвести вас на трон. Когда вы согласитесь…

— Если.

— Что?

— Если я соглашусь.

— Хорошо, пусть так. — В голосе бывшего дворецкого послышались нервные нотки. — Если вы согласитесь, я склоню их на вашу сторону.

— Простите? Склоните, мне не послышалось? То есть моя кандидатура не единственная?

Франц Карлович рассмеялся.

— Ах, Константин Платонович! Россия страна богатая, и можно найти не одного человека с царской кровью.

— Полагаю, я сейчас не главный претендент для вашей шайки.

— Это не шайка, — он поморщился, — это достойные люди, жаждущие для России достойного правителя. Да, вы