– Меня это тоже очень интересует, Джоси. Требилкок – крайне опасный человек, и с него нельзя спускать глаз.

– Хорошо. Я стану за ним следить, как только мы узнаем, где он.

– Теперь о восточных проблемах. Насколько сильно, по твоему мнению, конфликт с Шинсаном осложнит наши задачи? И осложнит ли он их вообще?

– Некоторые осложнения могут возникнуть. События на востоке сплотят их ряды. Возможно, в этом и состоит существо плана его величества.

– В таком случае нам надо следить за ходом дел на востоке более внимательно. Мы уже совершили несколько серьезных ошибок, однако нам пока везло. Не будем их повторять, дабы не загнать себя в ловушку.

– Мы уже не можем ничего остановить. Слишком поздно…

– Знаю. Нам придется смириться с неизбежным риском.

Гейлз слегка поклонился и с явной неохотой стал пятиться к дверям.

На губах Ингер заиграла улыбка.

– Тебе ещё есть что сказать, Джоси? – спросила она.

Неужели королева хочет, чтобы он выглядел дурнем?

– Хм-м… – «Лучше быть мелким дураком, чем оказаться круглым идиотом», – подумал сержант и произнес: – Когда мы беседовали в последний раз, вы обвинили короля в том, что у него есть любовница. Это не так. Я все проверил.

– Благодарю тебя, Джоси, – рассмеялась Ингер. – Огромное тебе спасибо. Тебе цены нет. Но я имела в виду не то, о чем ты подумал. Его возлюбленной является не шлюха из таверны, а эта нелепая крошечная страна. Теперь тебе лучше уйти, чтобы не дать Тельме повод для сплетен. И не забудь о Требилкоке.

– Как можно, миледи?

Когда Джоси Гейлз говорил таким тоном, у собеседника не оставалось сомнений в том, что сержант сделает все как надо.

Осмотрев мертвого убийцу и допросив раненого генерала, Майкл вышел подышать воздухом в дворцовый парк. Сделав два круга, он успел подумать обо всем, что знал точно, о том, в чем не был до конца уверен, а так-же и о том, о чем лишь подозревал. Майкл обладал почти абсолютной памятью, и ему очень редко приходилось обращаться за помощью к небольшому штату сотрудников, которых он держал для ведения документации.

Он видел указующий перст. Перст этот был каким-то призрачным и указывал в странном направлении. Никакими фактами Майкл не располагал и руководствовался лишь интуицией. Со столь легковесными соображениями к королю являться нельзя.

Вообще-то у него были достаточно обоснованные мысли о том, где можно будет собрать необходимые улики. Если таковые существуют.

В замок Майкл так и не вернулся, решив, что для него сейчас лучше всего исчезнуть. С этим делом он должен разбираться лично. Задача слишком деликатна, чтобы поручать её решение другим. Больше того, никто ничего не должен знать до тех пор, пока он не добудет конкретных сведений.

Он прошел в город – в тот дом, которым весьма редко пользовался. Владелец жилья обитал там же. Он был ветераном многих войн и весьма надежным человеком. О его тайной связи с Требилкоком никто не знал. Он соберет все, что необходимо путнику. Путешествие он начнет из этого дома.

Требилкок решил отправиться в путь после того, как допросил генерала Лиакопулоса. Искать убийц с помощью агентуры было бессмысленно. Если бы его агенты хотя бы раз пересеклись с подозрительными людьми, он был бы предупрежден заранее.

Майкл никогда не сомневался в эффективности своей организации.

Двумя днями позже под видом почтового курьера он пересек границу Тамериса. А ещё через два дня он уже стучался в дверь Сама Чордина – купца, знакомого ему со времен войны. С тех пор они часто обменивались услугами.

Работа организации Майкла строилась на системе взаимных услуг и на его необычайной способности убедить людей в том, что все его поступки являются необходимыми и единственно правильными.

Несмотря на глубокую ночь, Чордин накрыл стол. Он ничего не спрашивал до тех пор, пока Майкл не насытился, да и после этого он ограничился вопросом:

– Когда мы с тобой первый раз встретились?

– Прости, – ответил Майкл, сыто рыгнув. – А познакомились мы с тобой сразу после Палмизано.

– Нет. Это было чуть позже. Я впервые увидел тебя в горном проходе Савернейк.

– Ну тогда наверняка в Кавелине.

– Точно. Теперь я вспомнил. Это произошло на коронации короля Браги.

– Не буди воспоминаний, – ухмыльнулся Майкл. – Воспоминания заставляют меня страдать. Я до сих пор пытаюсь выяснить, что же я натворил тем вечером.

– Я тоже оказался слегка не в себе после празднества. Помню только, как ты и твой коренастый дружок – Карал, кажется, – пытались утащить меня в притон, именуемый «У толстяка».

– Арал. Арал Дантис. Ты так и не пошел, а король позже прислал Дерела, чтобы тот нас выкупил. – Майкл фыркнул. – Если ты не видел того, как может выразить свое презрение выпускник Ребсамена, ты не видел ничего.

– Что привело тебя в наши края?

– Мне очень хотелось бы назвать мой приезд просто дружеским визитом, но это было бы ложью. А ты, похоже, потолстел на пяток фунтов. Я не ошибаюсь?

– Больше, чем следовало бы. Почти никаких физических нагрузок. Дела идут прекрасно, и я могу себе позволить лопать все, что хочу. Этим я в основном и занимаюсь. Итак, что тебе надо?

– Из твоих знакомых, случайно, никто не направляется в Хаммад-аль-Накир? Точнее – в Аль-Ремиш?

– Раз в неделю через Столпы проходит наш караван. Предметы роскоши. Ты хочешь переправить что-нибудь туда или вывезти кое-что оттуда?

– Не что-то, а кого-то. Меня.

– Хм-м… – Чордин закрыл свои свинячьи глазки и пожевал толстыми губами.

Майкл терпеливо ждал. После довольно продолжительного молчания Сам сказал:

– Могу ли я спросить, с какой целью?

– Спросить ты можешь. Но ответа я тебе гарантировать не могу.

– Вот так, значит? Ну да ладно. Посмотрим, что можно сделать. Время от времени я нанимаю людей со стороны. Люди Мегелина особого внимания на наши караваны не обращают.

– Я высоко ценю твою помощь, Сам.

– Ты мне ещё заплатишь за это. Старый Сам ещё явится к тебе, чтобы получить должок.

– А не кажется ли тебе, что ты уже успел мне задолжать?

– Как тебе не стыдно, если ты имеешь в виду мою интрижку с той дамой? Не идет ни в какое сравнение с тем, что я делаю для тебя.

– Ты и представить не можешь, насколько трудно было убедить её уехать на запад, вместо того чтобы отправиться к твоей супруге и все ей рассказать. Мой человек едва не закончил свою жизнь в петле. О расходах я уж и не говорю.