— Ну что, куда пойдем? Есть любимые заведения? — интересуется у меня, а я пожимаю плечами.

— Нет любимых, - отвечаю честно, — я нечастый гость, я, скорее, сотрудница, официантка, редко бываю на правах посетителя.

Чистая правда. Всегда экономила и особо по кафе не расхаживала. Ну выбирались своей компашкой, конечно, но. бедные студенты — это про нас.

— Ладно. Будем отталкиваться от того, что есть. Пиццу же выбрали, да? — спрашивает опять совершенно спокойно, без заносчивости и снобизма и я киваю.

— Отлично, - отвечает и дальше ведет меня к эскалаторам. Явно он здесь не бывал, но ориентируется отлично, четко выбирая направление.

На втором этаже Юсупов выбирает милую кафешку в семейном стиле, явно здесь флер итальянской кухни и символика этой европейской страны.

При виде нас улыбчивая администратор слегка бледнеет, затем краснеет и глаз от Игната отвести не может.

Смущается, а я отчего-то хихикаю себе под нос.

Нас проводят к лучшему столику, уж я-то, как сотрудник этой ниши, понимаю. Затем нам приносят меню, и Игнат начинает с деловитым видом его изучать, как если бы отчет подчиненного читал или бизнес-план взял на контроль, думаю, администратор заведения уже сердечными каплями где-то неподалеку закидывается.

Уже открыто улыбаюсь.

— Ты смеешься. - неожиданно Юсупов отрывается от своего занятия и фокусирует все свое внимание на мне.

— Да. это плохо? - спрашиваю и смущаюсь отчего-то.

— Что тебя так веселит? — спрашивает не менее деловито.

— Твой сосредоточенный вид. Ты, господин Юсупов, так всех сотрудников распугаешь.

Постарайся иногда быть легче, что ли, тогда тебя, возможно, будут меньше бояться, хотя бы на отдыхе..

Опять улыбаюсь и стреляю глазами в сторону напряженной администраторши, которая стоит с таким видом, будто ожидает оглашения расстрельного приговора.

Думаю, что Юсупов сейчас в привычной своей ядовитой форме выскажет, что он олигарх и миллиардер и надо его обслуживать на самом высоком уровне и напряжение.

Естественно, но…

Игнат подмигивает мне и вдруг выдает:

— Да. Что поделать, характер сформирован, а доскональное изучение материалов, причем любых, выработанная привычка. Но.. я постараюсь всех не пугать. хотя бы на релаксе.. Так и быть.

Одна из официанток, засмотревшись на Игната, кажется, не удерживает в руках поднос и он со звоном валится на пол, а я уже не выдерживаю и начинаю смеяться, правда, мой смех резко обрывается, когда цепляю лицо Юсупова и его глаза. В них будто желтое пламя вспыхивает, когда я замираю, а Игнат выдает низким голосом:

— У тебя завораживающий смех, Юля, и улыбка сексуальная.

Вроде и простой комплимент, но у меня внутри все сжимается.

Благо миллиардер не заостряет внимание на этом моменте, а подзывает к нашему столику официантку, и мы делаем заказ.

Юсупов интересуется моими предпочтениями и в целом кажется практически обычным посетителем.

Мы начинаем разговаривать. Приносят пиццу, салаты, сок и даже картошку-фри.

— Твой тренер тебя не убьет за такой вкусовой беспредел?

Решаюсь уколоть олигарха, потому что мне отчего-то кажется, что этот сноб не ест все то, от чего фанатеют ребятишки с соседнего столика.

— Сожжем калории, не волнуйся, я в прекрасной физической форме, а тебя можно и немножко погонять, тебе подойдут прыжки, — отвечает многозначительно и вновь бросает на меня внимательный взгляд и отчего-то огоньки на дне зрачка мне уже не кажутся веселыми, они становится опасными и предвкушающими.

Обжигающими практически.

— Ты надо мной сейчас шутишь? — решаюсь уточнить, даже несмотря на то, что у самой что-то странное происходит с организмом.

— Нет. Серьезен. Я увлекаюсь спортом, Юля, почти на профессиональном уровне. Когда спорт стал для меня жизненно необходимым фактором и когда я говорю жизненно необходимый — это реально так. От моего занятия спортом зависело, смогу ли я встать с инвалидной коляски.

Чуть не давлюсь пиццей, которую тщательно разжевываю, и упираю взгляд в такого сильного и здорового мужчину.

— Ты. ты был прикован к инвалидной коляске?

Спрашиваю, а у самой глаза колоть начинает от непролитых слез.

— Да, Юля. И это странно, что я говорю тебе такие подробности. Как-то ты располагаешь к откровениям, а я не любитель показывать свои слабости. Даже те, которые преодолел достаточно давно.

Верю каждому слову. Такие, как Юсупов, похожи на камень или же кусок бетона. С ними не договориться, их не пробить, а туг мне рассказывают о том, что даже у такого непоколебимого человека были подобного рода сложности.

— Что с тобой случилось, Игнат?

— Авария, в которой погибли мои родители. Я был с ними в машине и последствия были серьезными. Я замолчал на очень долгое время. Более того, ноги отказали. Мне пророчили инвалидность, но мой дед был слишком упертым, чтобы проиграть в битве за мое здоровье.

Я лечился долгие годы, пока однажды снова не смог встать, а дальше…

— Что дальше? – не удерживаюсь и задаю очередной вопрос.

— Мои тренировки начали походить на спринтерские забеги, в какой-то момент я делал олимпийские минимумы, и если бы дед позволил, то, возможно, ушел бы в профессиональный спорт, но.. пришлось становиться бизнесменом и возвращать все, что принадлежало моей семье, отвоевывать бизнес, который ушлые конкуренты, партнеры и бывшие друзья семьи пытались увести, откусывая каждый как можно больше и желая и вовсе отнять абсолютно все.

По мере того, как Игнат говорит и каким становится, меня холод сковывает и я понимаю, что это его холод, его стена, которую он возвысил между собой и окружающим миром, а я почему-то в голове его вижу маленьким потерянным мальчиком, который не просто семью потерял, у которого был настолько серьезный стресс и травма, что он лишился возможности двигаться и говорить.

— Я не говорю это для того, чтобы ты жалела меня, Юля. Я давно справился со всеми своими проблемами, и я где-то даже благодарен тем жесточайшим урокам, которые получал по мере того, как возвращал свое тело и речь. Мир жесток, и когда ты не смотришь на него сквозь очки, это вернее. Я вижу людей, умею предугадывать их поступки, но ты... ты чертов диссонанс. Единственный, в ком я был уверен на все сто, подставил меня и, возможно, я с тобой немного слетел с катушек.

— Надо же, господин Юсупов, вы что, почти извинились передо мной за то, что вели себя как неандерталец?!

— В карман за словом не лезешь, бойкая девочка, -