вам печенье, которое испекла утром Нела. Тебя не было дома, мы беспокоились, – Мако показала на коробочку, лежащую на столе.

– Лима просил помочь ему кое с чем. Я был занят в Архиве, – Каро подошел к своему столу.

– Какой же он красивый! – думала про себя Мако, глядя на Наставника. – Почему мы его так боялись, когда были детьми?

И правда, его величественная фигура в белых одеждах, безупречная прическа и точеное лицо, подсвеченные утренними солнышками сзади и чуть сбоку, больше напоминали божество, чем человека.

– Ты была в Низшем мире? – спросил он, разворачивая коробку.

– Да, вчера мы с Главой посещали его, – и откуда он все знает? Неужели он знает и о том случае на лавочке? Мако побледнела.

– Я надеюсь, что в скором времени ты достигнешь нужного уровня и отправишься туда на испытания для закрепления человеческой души.

– Мне так страшно, Наставник. Там очень здорово, и я очень хочу туда, но вдруг я не смогу преодолеть препятствия, как…богиня Радо? И опять превращусь в кошку, и больше никогда не увижу тебя…

Каро поставил коробку на стол и подошел к Мако.

– Так ты знаешь про Радо? Тебе Солману рассказал? – в голосе Каро Мако расслышала грустные нотки. – Она ошиблась дважды. Сначала выбрав его, а потом отказавшись от любви ради божественности. Поэтому думай дважды, прежде чем делать выбор. Последствия могут быть ужасны и необратимы, – Наставник пристально посмотрел ей в глаза, что она невольно съежилась. Так он знает?

“Что имеет в виду Наставник? Он и Радо?” – нотки ревности будто мелкие муравьишки начали грызть ее сердце.

– Наставник, я уже сделала свой выбор, – она подошла и взяла его за руку. – Я люблю тебя и хочу быть всегда возле тебя, – Мако подняла его руку и приложила к своей щеке.

Он подошел к ней вплотную, обнял за талию и поцеловал. Поцелуй не был страстным. Скорее в нем ощущались теплота и нежность.

– Хорошая девочка. А теперь ступай на работу, у меня тоже еще есть дела, – Каро отпустил Мако и погладил ее по голове.

Немного разочарованная такой короткой встречей, но довольная внезапным проявлением нежных чувств с его стороны, она поклонилась и ушла восвояси.

“В этот раз тебе ее у меня не отнять”, – Каро сжал руки в кулаки, глядя на уходящую Мако.

Глава 29

На ужин Наставник опять не пришел домой. Молодежь сидела за круглым столом в обеденной зоне, уплетая еду и свободно болтая. Фоном играла приятная музыка. Вокруг царила дружелюбная и спокойная атмосфера.

Светлячки заполняли несколько светильников, поэтому в комнате было очень светло. При Наставнике обычно зажигалась лишь одна лампа над столом, но сегодня ребята решили потратить чуть больше духовной энергии, пока его не было. Ему, конечно же, они об этом не скажут.

– Ну расскажи, расскажи, – канючил Менфи, тряся Мако за руку – Ты бесстыжая, мучаешь своего брата.

– А что мне за это будет, если расскажу? – Мако состроила гримасу в его сторону.

– Я тебя поколочу, если не расскажешь, – Менфи ответил тоже гримасой.

– Ой, как страшно, – расхохоталась Мако. – Ну, ладно, ладно. Да, я была в Низшем мире с Главой, – и она во всех подробностях, ну, почти во всех, рассказала о своем путешествии.

– Смертные люди правда такие глупые? – удивленно спросила Нела. – И они не могут общаться с растениями и животными? Я бы не хотела жить в таком мире. Даже хорошо, что мое развитие идет так медленно, и я еще не скоро отправлюсь туда на испытания.

– Это ты еще не видела, как они выглядят. Зачастую у них короткие волосы, невысокий рост и лишний вес. А одежда даже хуже той, которую у нас носят самые духовно неразвитые существа!

– Какой кошмар! – Нела приложила ладошки к щекам.

– Какая ты счастливая! Завидую тебе! Моя работа слишком скучная по сравнению с твоей. Но мне тоже есть чем похвастаться перед тобой, сестричка. Вчера я видел ножницы из Жельского металла, – с важным видом прервал обсуждение смертных Менфи.

– Правда? Где ты их видел? – Мако даже уронила салфетку, которую держала в руках, от неожиданности.

– Глава Архива одолжил их у Наставника. У нас закончились карточки из звездной бумаги для картотеки. Поэтому Наставника нет дома уже несколько дней, он помогает с этим нашему Главе. Ножницами из Жельского металла резка происходит намного быстрее, чем обычными. Я тоже помогал, поэтому видел их и даже держал в руках, – видя, какое впечатление его слова произвели на Мако, очень гордясь собой, ответил Менфи.

– Так Наставник носит их с собой? – ва банк.

– Нет, зачем? Они лежат в кабинете у Главы, – не чувствуя подвоха ответил Менфи.

– И он не боится, что их могут украсть? – так, осторожней, не выдай себя, стучало сердце Мако.

– Кто ж решится на такое? – расхохотался Менфи. – Кто осмелится на такой поступок, украсть вещь Наставника в кабинете Главы Архива? Ну ты даешь, сестра, – продолжал смеяться брат.

Мако невольно съежилась. О последствиях своего плана она как-то пока особо не размышляла. Действительно, чем ей все это грозит? Она должна украсть два предмета у самых уважаемых Глав, к тому же один предмет находится в кабинете еще одного Главы. То есть будут замешаны все три самых властных мужчины их мира. И она собиралась отпустить существо, с миром которого у них, возможно, намечается война. Чем ей все это грозит, если ее поймают? Сошлют в Низший мир? Или вообще рассеют ее душу? Но существо ни в чем не виновато. Она не хотела, чтобы ему причинили вред. Она верила своим ощущениям. К тому же, ножницами можно разрезать ошейник. А это ее самая заветная мечта и цель всей жизни. Была не была, она все равно рискнет.

В тот вечер, когда Мако уже лежала в кровати, Каро пришел к ней в комнату. Она села, подперев спину подушкой.

– Наставник, что-то случилось?

Он сел на край кровати и взял ее руку в свою, нежно поглаживая.

– Я скучал по тебе эти дни, малышка.

Сердце Мако забилось сильнее. Она протянула руку к щеке Наставника. В лунном свете ее большие влажные глаза были словно звезды, освещающие путь его сердцу в ночи.

Каро наклонился и поцеловал Мако. Так же тепло и нежно, как сегодня днем в его кабинете. Жар начал разливаться по ее телу, плавно, но настойчиво, не пропуская ни одной клеточки.

Мако ответила на его поцелуй, обхватив Каро за талию.

Если бы жаром от поцелуев можно было сжечь одежду, от нее осталась бы лишь