Почему она избегала с ним встреч тогда, Негласный понял, но не принял. Ее детская непосредственность ее погубит. Он неверно судил о ней, поскольку привык к иному сорту женщин. А Люда была совершенно другой, как и он сам. Он все еще помнил деревню и вкус парного молока. Все помнил, вот только родного дома у него больше не было, как и тех, к кому хотелось бы возвращаться. Оставшиеся родственники никогда не хотели знать его, сироту и беспризорника. А когда Дмитрий стал богатым и успешным, уже он не желал иметь с ними ничего общего.

– Дмитрий Анатольевич, у вас встреча сегодня, вы помните? – голос Анны отвлек Негласного от воспоминаний.

– Да, спасибо, – ровным голосом отозвался он, отпуская кнопку переговорного устройства, и вернулся к своим делам, забыв на время о Людмиле.

Лишь поздно вечером вновь открыл все ее сообщения, пытаясь понять ее отношение к нему. Странная переписка затягивала. Казалось бы, мелочь, на которую обычно мужчины не обращают внимания, а между тем такая приятная, дарящая странное тепло.

Быстро пожелав ей спокойного сна, Дмитрий спрятал смартфон под подушку и взялся за телевизионный пульт. Он не хотел себе признаваться, что ждет ответа. Но сердце так бешено забилось от радости, когда пришло ответное сообщение от нее.

– Глупышка, – тихо шепнул мужчина, доставая гаджет. Растягивая удовольствие, он неторопливо читал два слова: «Спокойной ночи!». Ничего личного. Просто ответная вежливость.

* * *

Сердце бешено колотилось в груди. Так сильно, что я готова была умереть от сердечного приступа. Как я могла не посмотреть, от кого сообщение. Как могла спутать Большого Босса с Бывшим Парнем? Да что за дурная привычка придумывать глупые названия контактам!

– Надеюсь, он ничего такого не подумал? Хотя зачем вообще прислал сообщение? Обычно я первая пишу.

Бормотание себе под нос успокаивало мои расшалившиеся нервы. Я же уснула. Сказалась предыдущая бессонная ночь, и меня сморило. И вот результат – разучилась читать! И вообще, почему я решила, что Панфилов будет присылать сообщения так рано. Обычно он активизировался ближе к двенадцати. А сейчас было всего десять вечера.

Бросив подлый смартфон на кровать, я сходила на кухню. С расстройства начался жор, и, пока родители в спальне смотрели сериал, я сделала себе два бутерброда с колбасой, прихватила чашку с чаем и вернулась в комнату. Затем проверила сообщения: пару пришло от Юли по мессенджеру, пока я дрыхла, и одна эсэмэска от Большого Босса. Видимо, это знак от него, чтобы не сачковала, а зубрила.

Мне оставалось еще двадцать вопросов. Я была преисполнена боевого задора. И, жуя, читала вслух ответы, прикрыв глаза, повторяла, представляя, как выступаю перед Дмитрием Анатольевичем. Но стоило бутербродам и чаю закончиться, и у меня пропал запал. Я забралась под одеяло, пообещав себе утром все повторить.

Приглашение на бал

Возле входа на работу меня поджидал Артем. Он был в теплой зимней куртке с наброшенным на голову капюшоном. Стоял, потирая замерзшие руки и порой прикрывая нос перчатками и оглядываясь по сторонам. Сегодня я тоже была в куртке, замотав пол-лица шарфом. Морозы наступили, как всегда, неожиданно.

– Привет, – поздоровалась я с Панфиловым, который очень обрадовался мне и, подхватив под локоток, повел в здание бизнес-центра.

– Слушай, я тебя ждал, чтобы быть первым. – Я рассматривала наши руки и не сразу уловила смысл его слов, а когда он увидел, что я недоверчиво хмурюсь, пояснил, еле сдерживая улыбку: – Сегодня рассылка будет, мне Тимофей сказал, назначено время и дата корпоратива. Это будет на той неделе, двадцать восьмого декабря. Пойдешь со мной?

– Корпоратив? – растягивая гласные, повторила я, сморщившись, словно жевала лимон.

Вечеринки, юбилеи, свадьбы я не любила по ряду причин. Во-первых, это пустая трата денег. Нужно покупать платье, туфли, делать прическу, маникюр. Во-вторых, это массовая попойка. А я пью мало. Мне достаточно полбокала, чтобы я захотела в родные пенаты в мягкую кроватку.

В-третьих, там будут конкурсы. Я их терпеть не могла, а участвовать заставят, так как я молодая и легкая. То яйцо через платье протащи, то шар попой лопни, тут главное, чтобы тамада был веселый и конкурсы интересные.

В-четвертых, фотографии, которыми все обожают обмениваться и выставлять на своих страничках в соцсетях, и сто процентов я буду на них кривая-косая, со страшной миной или вечно жующая. Плавали, знаем. Поэтому на корпоратив идти я не планировала.

– Ты что, не хочешь? – оскорбился Артем, принимая мою кислую мину на свой счет.

– Я не люблю корпоративы. Спроси у Юли, если не веришь.

О, Юля может порассказать, как меня пару раз нетрезвые парни роняли во время конкурсов, один раз порвали колготки, а дело было зимой и не снимешь, пришлось так ехать в общественном транспорте, поскольку на такси денег не хватало. А также могла припомнить случай, когда я перепила. Этот позор я пытаюсь вычеркнуть из памяти, да подруга не дает. А ведь у меня тогда была душевная травма – меня бросил Макар.

– Жаль, – расстроился Панфилов, а я обрадовалась, что он не стал настаивать.

Пожелав ему хорошего дня, я побежала к лифтам, а он остался в холле. Я и забыла о корпоративе, да только рассылка, про которую мне говорил Артем, в бухгалтерии сработала через час. Все стали оживленно обсуждать само заведение, указанное в пригласительном письме, и наряды, в которых можно там появиться.

Я не участвовала в обсуждении, у меня были дела поважнее. За десять минут до часа дня я уже маршировала к кабинету Большого Босса, держа в руках контейнер с обедом, а в уме повторяла вопросы, которые помнила.

Анна Витальевна пригласила меня в кабинет. Я перешагнула порог и огляделась. Романа Аристарховича не было. Подавив в себе панику, я понадеялась, что он просто опаздывает, он всегда приходил чуть позже.

Я поздоровалась с генеральным, подошла к столу для совещаний и расположилась за ним, поглядывая на тарелки, которые поджидали начальника.

Дмитрий Анатольевич подсел ко мне за стол, когда закончил со своими делами и отпустил Анну Витальевну, сообщив ей, что она может быть свободна. Он уверенно работал ложкой, поглядывая на гречку с тушенкой, которую я вяло ела, так как терпеть ее не могла, но мама переживала за мой организм, плохо переносящий стресс, и боялась, что у меня упадет гемоглобин.

Сегодня у Большого Босса был томатный суп с индейкой, два каких-то объемных кружочка в белом соусе на второе и салат «Анастасия». Я с тоской смотрела на зеленые листья китайского салата и соломку морковки, мечтая почувствовать их вкус. Наверное, не моем лице было написано что-то, отчего Большой Босс пододвинул мне тарелку с «Анастасией».

– Ешь.

Я поблагодарила его и с радостью отставила гречку. Ее я и дома могла поесть. Мы обедали молча, я никак не могла расслабиться, хотя и салат был выше всяких похвал, и овощи свежие, а вот стоило взглянуть в туманные глаза Босса, как все в груди обрывалось. Я не умею есть молча, когда имеется сотрапезник. Покопавшись в мыслях, я попыталась придумать тему для разговора, которая будет интересна Большому Боссу. На ум пришло только одно: