опроса, благо он ментоактивным оказался. Собственно, так на него и вышли. Узнали, что привезли без опроса и его согласия, стали с ним серьезно разговаривать. И не ребята охотники, а зубры из комитета. Тот с перепугу и поплыл. А как не перепугаться: забирали на скорой его из дома, уже в машине он сознание потерял; очнулся, а вокруг космос, он на космическом корабле, рядом какие-то странные люди в непонятной одежде. Так что раскололся он, как говорится, до донышка. А после ментоскопирования безопасники за голову схватились. В Калининградской области целая разведсеть действовала и этот кадр был там не последним человеком. Ниточки и в Москву тянулись. Очень он много интересного знал, для российской ФСБ. Но нам-то он никакого вреда не причинил. И что с ним делать? Если по уму, его бы передать россиянам, но и этого теперь не сделаешь — слишком много он увидел и узнал. С собой не возьмешь — москалей он ненавидел чистой и бескомпромиссной ненавистью, настоящий поляк. Выкинуть в космос? Так вроде не за что. Безопасники, особенно новенькие, были за то, чтобы этому кадру башку оторвать, а все полученные показания как-то передать российским спецслужбам. А как? Нет, башку оторвать не трудно, как показания передать? Передать кристалл с записью с его памяти? А нафига он им? Тогда и аппаратуру для просмотра кристалла придётся передавать. Дорогостоящую и дефицитную аппаратуру для просмотра всего одного кристалла? Не жирно ли? У нас ведь такой аппаратуры больше нет, её я ещё из Содружества притащил. Принял мудрое Соломоново решение: разбирайтесь сами. С передачей показаний. Но аппаратуру ментоскопирования и просмотра памяти чтобы не трогали. А со шпионом я сам разберусь. Давно хотел поработать с человеческим мозгом. Может получится ему память стереть. Так, чтобы без последствий. А не получится и станет он идиотом или вообще помрёт, — ну, значит ему не повезло.

Решил поработать со шпионом в медсекторе, в небольшой клетушке, в кладовке, вроде. Само собой, ни черта у меня не получилось. Нет, память-то я ему стёр, но я хотел стереть память за последние недели две, а стёр полностью. Теперь он только и может, что пузыри пускать и гадить под себя. Ну, чисто младенец. Распорядился переодеть его в его же больничную пижаму и отвезти на окраину Калининграда. Я же не зверь какой, убивать не стал. Найдут, не успеет замёрзнуть. А там пусть с ним местные врачи разбираются. Он теперь парень молодой, может и вырастет из него что приличное. Если не залечат. Но это уже не мои проблемы.

Правда, приказ мой выполнили довольно своеобразно: высадили, но со стометровой высоты. Над морем, рядом с берегом. Егор Васильевич, вернее, просто Егор, бывший ГРУшник постарался. Я, когда он мне доложил об этом, даже разозлился. Но он меня немного привёл в чувство.

— Ник, он ведь был ментоактивен?

— Ну, да. Но симбионт ему удалили.

— Ну и что? Ментоактивность-то никуда не делась и она уже была разбужена.

— Да что бы он мог сделать? Ни знаний, ни умений.

— А если бы смог? Псион-идиот в большом городе? Представляешь, что бы он мог натворить?

— Ну, в общем-то, ты прав. Но мог бы и со мной связаться и объяснить всё, что я не понял бы?

— Понял бы. Но я ребят с ним уже на лётной палубе перехватил. Да и зачем тебя в это вмешивать? Мы с ребятами сами всё сделали.

— Бережёте мою нервную систему? Егор, я не кисейная барышня, у меня на руках крови столько, что на десятерых таких как ты хватит. Но если есть возможность не убивать, то не убиваю.

— За то тебя наши и уважают. А насчёт этого упыря не переживай — туда ему и дорога. Недостоин он жизни.

— Ладно, замяли. Но впредь всё-таки докладывай о своих таких неоднозначных решениях.

— Так точно. Понял.

За неделю управились с Восточной Сибирью. Прошлись только по крупным городам, небольшие городки не трогали. Только Матвей прошёлся по деревням и не только по сибирским, в свои родные места тоже слетал. Набрал больше сотни человек. И всё, больше никуда не летает, занимается только ими. Проживают они компактно, с утра до вечера что-то обсуждают, о чём-то спорят. В свою компанию принимают только таких же крестьян. В общем, эдакий крестьянский орден. И что интересно, мужиков у них не меньше женщин. И как так умудрился? В российских умирающих деревнях старушек ведь больше, чем стариков, но и стариков где-то нашёл.

Перешли на Западную Сибирь. Здесь крупных городов ещё больше. Думаю, здесь и закончим, может ещё уральские города краешком зацепим. У нас уже около двух тысяч человек. Хорошо поработали. Ну, так научились уже. Охотники действуют как автоматы: усыпляют клинику, пробегаются по палатам, определяют ментоактивных, меддроиды сносят их в какое-нибудь большое помещение. Там их приводят в себя, партиями, человек по десять, объясняют всё. Согласных на наши условия опять усыпляют и дроиды их грузят в бот. Пока бот отвозит одну партию на корабль, беседуют с другими группами. Отказников практически нет. Но бывают и такие. Их опять же усыпляют и относят на их место в палату. Сплошной поток. За ночь так могут обработать несколько клиник и домов престарелых. С детскими домами проще: находят ментоактивных и сразу увозят, без всяких бесед. Так что на детский дом тратят меньше часа. Бумагами на детей не заморачиваемся. Зачем они нам? Имена, если помнят, хорошо, а нет, так и не надо, сами дадим, а фамилии у них теперь по любому другие будут.

Думаю, ещё пара недель и можно будет домой улетать. Главное, чтобы не мешал никто. Но в этом сомневаюсь. Никакой власти не понравится, что их граждан увозят незнамо куда без разрешения этой самой власти. Несмотря даже на то, что забираем мы только тех, кто для общества уже бесполезен. Или ещё бесполезен. В маленьких детей ведь нужно вложить не мало сил и средств, чтобы из них выросли полезные члены общества. Мы их от этих забот избавляем, так что какие к нам претензии? Но надо отдать властям должное — применить силу они ни разу не попытались. Понимают, что бодаться с космической цивилизацией себе дороже. А знают они о нас уже достаточно много. Отказники всё-таки встречаются. Знают они не много, но кое-что знают. Отказываются-то они после проведения беседы, а там наши ребята ничего особо не скрывают, хоть и не очень