Многие популярные апокалиптические истории переосмысливают будущее как отражение идеализированного мифического прошлого, своего рода желаемого образа жизни, который сейчас невозможен. Это может быть мир без технологий, мир с гораздо меньшим количеством людей или мир, в котором наши заботы связаны с выживанием, а не с требованиями, которые выдвигает повседневная жизнь в сложном современном мире. В Соединенных Штатах это мифическое прошлое напоминает «идеал Джефферсона» аграрного общества. Мы ностальгируем по идиллическому прошлому, которого никогда не существовало. Такова уж суть ностальгии.

Традиционные способы бытия, сопровождаемые привычным мышлением, могут быть расистскими, сексистскими и жесткими. Некоторые проявления сексизма и расизма в популярных апокалиптических сюжетах являются преднамеренными и создают ужасающую антиутопию в таких произведениях, как «Рассказ служанки» Маргарет Этвуд, где женщин порабощают и заставляют рожать детей на территории бывших Соединенных Штатов, а ныне в тоталитарной стране под названием Галаад после глобального снижения уровня рождаемости и гражданской войны. В других случаях, как и в видении будущего в культуре препперов, оно отражает предубеждения и желания, которые не могут быть озвучены. Одним из распространенных способов увековечения сексистских взглядов в этих историях является представление о том, что женщины нуждаются в защите{76}. Герой-защитник проявляет своего рода отцовскую мужественность, защищая семью. Идея о том, что дамы слабее и нуждаются в защите, основывается на ряде предположений о природе, склонностях и способностях женщин. Эти предположения не просто сомнительны, но и ложны. Старомодные образы женщин как хрупких, физически слабых, эмоциональных, заботливых и неконфликтных явно требуют уточнения. Это должно быть очевидно для любого, кто наблюдает, как мать или сестра занимаются бизнесом, но эта наглядная публичная демонстрация женских способностей, начиная с бойцов YPJ в Сирии до политических лидеров и женщин-бойцов ММА, в конечном итоге может подорвать сексистскую историю.

Отеческая мужественность ярко выражена в катастрофических историях. В своем обсуждении телешоу «Ходячие мертвецы» Кэтрин Сагг пишет: «Апокалипсис, особенно как телесериал, является довольно своеобразным повествовательным средством выражения преобразующего будущего для (или ностальгического возвращения к) мужского управления и авторитета»{77}. Рассмотрев так много историй краха, я бы сказал, что апокалипсис не является своеобразным повествовательным средством. Это предсказуемый и даже избитый способ демонстрации традиционной формы мужественности. «Пограничный миф», пронизывающий сериал, распространен во многих апокалиптических повествованиях, поскольку воплощает традиционную мужественность, простор для возможностей и возвращение к прозрачному и технологически более простому времени. Это возвращение в реальное или мифическое прошлое создает условия для возрождения традиционных и зачастую сомнительных ролей.

При несистематическом взгляде на телешоу, журналы и блоги выживальщиков у меня создается впечатление, что их целевая аудитория примерно совпадает с теми, кого интересует Вторая поправка к Конституции США, то есть с белыми мужчинами. Однако при ближайшем рассмотрении можно предположить, что их культура гораздо разнообразнее. Например, я обнаружил много примеров цветных препперов. Они встречаются чаще, чем я предполагал, но все же относительно редки и, вероятно, не пропорциональны численности населения в целом. Также, по-видимому, выживальщики могут похвастать широким диапазоном социально-экономических статусов. Во-первых, мы знаем, что очень богатые люди всегда готовятся к коллапсу. В моем родном Лексингтоне на рынке недвижимости появился дом в богатом районе с предназначенным для выживания бункером в подвале. Многие жители сельской местности, представители разных социально-экономических слоев населения, разделяют культуру препперов.

Хотя здесь больше разнообразия, чем я себе представлял, преобладающие линии сюжета, похоже, обращены к большинству. В процессе подготовки к выживанию некоторые элементы будут интерпретироваться по-разному и натолкнутся на сопротивление, если будут выполняться определенными маргинальными группами. Мало того, что связанные с подготовкой важные задачи легче решать с помощью экономических привилегий, некоторые из этих видов деятельности легче выполнять доминирующим группам. Определенным категориям людей разрешается совершать некоторые действия, не поднимая красных флагов, в то время как другие за те же действия будут наказаны. Белые препперы из сельской местности имеют возможность вооружаться и создавать защитные сооружения, не навлекая на себя юридических, социальных или иных мер, хотя такие же действия спровоцировали бы негативную реакцию, если бы их совершала другая группа. Сравните, как обошлась полиция с вооруженными белыми ополченцами во время протестов 2020 года и с безоружными чернокожими митингующими, или реакции властей во время беспорядков в Капитолии 6 января 2021 года. Мы знаем, что отношение к одному и тому же поведению может быть разным. Это приводит к появлению таких понятий, как «вождение в черном состоянии» или неравное наказание за аналогичные преступления в рамках программы «Война с наркотиками». У нас есть бесчисленное множество примеров, в которых раса, класс или национальность меняют все. Это распространяется и на то, какие виды действий по подготовке к апокалипсису будут признаны допустимыми. Например, мои двоюродные братья в сельской местности Кентукки не удивились бы, если бы кто-нибудь из них приобрел оружие, боеприпасы и военные грузовики. Однако занимающаяся этим семья иммигрантов-мусульман может вызвать иную реакцию, и у нее возникнут проблемы с подготовкой к выживанию. Такого рода несоответствие применимо даже к покупке недвижимости. Если бы я приобрел землю в сельской местности Кентукки, никто бы не стал заострять на этом внимание, потому что моя семья родом из этого района и я идеально вписываюсь в ряды большинства живущих здесь людей. Я мог бы без проблем приступить к возведению лагеря на этой земле. В худшем случае меня бы сочли странным и эксцентричным. А теперь представьте себе: то же самое делает семья иммигрантов. То есть, если это иммигранты из Ирландии, все в порядке. А вот с иммигрантами из Ирака все уже не так просто.

С темой привилегий связан вопрос: «Что представляет собой апокалипсис или коллапс и для кого он является катастрофой?». Ответ для разных людей неодинаков. Иногда потеря ощущается по-разному. Так, в фильме «В изоляции» 2015 года отключение электроэнергии было единственной катастрофой. То же самое отключение не привело бы к катастрофе в сельских регионах Гондураса. Для некоторых нарушение дорожного движения представляет собой кризис, достойный насилия, даже если препятствие является частью мирного протеста за социальную справедливость. Крах экономической системы может вовсе не быть катастрофой для людей, которые не могли являться частью этой системы. Крах цивилизации майя не стал катастрофой для соседних племен. Кто-то из жителей бывших советских республик может не считать распад Советского Союза катастрофой. Некоторые коллапсы приносят освобождение. Некоторые из них являются чудесами.

Аналогичным образом мы можем изучить вопрос о том, что является подходящим ответом на ту или иную чрезвычайную ситуацию или катастрофу. Эффективна ли и уместна ли драматическая и