Дед Мотя тут же увязался следом, игнорируя бубнеж Зинаиды Стефановны, которая подозревала нас в тайном сговоре, а также попытке полечить Андрюху не только снаружи, но и внутри. Заодно, полечиться вместе с ним.

— Прекрати, Зинаида! — Матвей Егорыч сделал серьезное лицо, сдвинул свою кепку на затылок, а потом погрозил супруге пальцем. — Человек стресс пережил. Ты представь только! Мыслимое дело, такая травма. Морально поддержу парня. Поняла? Заодно провожу пацанов до дому. Мало ли. Вдруг, голова закружится. Да и Жорику сейчас тяжело…

Дед Мотя посмотрел в мою сторону то ли с сочувствием, то ли с завистью. Ясное дело, втюриться в Клавку…

— Ну, гляди, Матвей… — Баба Зина прищурилась. Такое чувство, будто сканирует карманы мужа на расстоянии. Таможня отдыхает. — Ежли учую запах, то у кого что и закружится в этом случае, так это у тебя. Сотрясение гарантирую. Даже предсказываю. Могу уточнить, от чего.

— От чего? — Матвей Егорыч оглянулся уже в дверях, выходя за нами с Андрюхой.

— От сковороды, Моть. От чугунной.

— Зинаида… — Егорыч укоризненно покачал головой.

— Иди. Я все сказала.

Короче, так и шли мы, под взглядами местных, до самого дядькиного двора. Мне кажется, каждый счёл своим долгом выйти за ворота. Дед втихаря, под нос, начал даже подпевать в такт шагу песню. По-моему, из какого-то старого фильма.

— Вы нам только шепните…Мы на помощь придем…

Пока я не сказал ему честно и откровенно, если сейчас не заткнется, при всем уважении к возрасту, сам заткну. Ибо тему эту хочется закрыть уже и забыть, как страшный сон. Хотя, хрен кто даст, конечно.

Переросток оказался, кстати, прав. Дома тоже пришлось выслушать порцию юмористических зарисовок вперемешку с ироническими миниатюрами. Не село, а Камеди Клаб, блин. От Машки с Анастасией, которые хихикали без остановки.

— Ты же мать моя! — Не выдержал братец, высказав возмущение тётке.

— Тю-ю-ю… И чего? Ты ведь живой? Живой. Целый? — Настя глянула вниз, — Надеюсь, целый. Главное, чтоб внуков потом нормально сообразил. А так ведь, в остальном, ну, правда смешно. Только Жорик… удивил, конечно. Клавка… Кто бы мог подумать… И что, Георгий, прям любовь у тебя?

Я сделал трагичное лицо, а потом смылся на улицу, к летней кухне. Андрюха буквально сразу следом выскочил из дома. Тоже, наверное, терял терпение. Главное, хорошо было братцу, а расплачиваемся теперь мы оба. При том, что я с этим "хорошо" вообще пролетел. Опять. Да ещё слухи теперь.

Только дядька был серьезный и, мне кажется, расстроенный.

— Вот не буду даже спрашивать, что на самом деле произошло. Ясное дело, Зинаида Стефановна тот ещё Шекспир. — Сказал Виктор, в первый же момент, когда мы вошли в дом. — Но версий, которые я уже услышал, достаточно. Боюсь, правда — ещё хуже. А ты, Жорик, имей в виду. Председатель в курсе твоего возвращения. Обрадовали Николаича. Сказал, чтоб ты утром занялся, наконец, делом. Глядишь, на глупости времени не останется. Казанова… Любовь, любовью, а соревнование никто не отменял. И этот… спаситель пусть с тобой идёт. Как его с собой завтра брать? И без того шуток от мужиков будет до черта. А если ещё и в Андрюхином присутствии, так вообще до работы дело не дойдет.

Дядька покачал головой, а затем взял полотенце и вышел на улицу.

— Ну, ладно, ладно… — Настя явилась вслед за нами к летней кухне. — Садитесь. Ужин накрою.

Все остальные поели, поэтому с Андрюхой за столом мы оказались вдвоем.

— Спасибо. — Выдал вдруг братец, когда тетка, исчезла в доме, оставив нас наедине с борщем.

Даже от еды отвлекся, а это мощный показатель. Андрюху от еды оторвать только глобальный катаклизм может. Смотрел он на меня внимательно, с выражением признательности.

— Если бы не ты… Было бы… Даже думать не хочу, что было бы.

— Знаешь. — Я отложил ложку в сторону и тоже посмотрел Переростку прямо в глаза. — Ты мой брат и все такое. Взаимовыручка, помощь. Но давай договоримся. Завязывай с Клавкой. Реально. Хватит! Не дело это, Андрюх. Было и было. Незачем придавать обычному сексу такое значение. Понимаю, да, взрослая баба, к процессу, наверное, подходит с фантазией, огоньком, но смотри, что в итоге получилось. Это хорошо, выкрутились. А могло закончится все гораздо печальнее. Я то что? Мне по хрену. Лето закончится, уеду в Москву. А ты? А Клавдия? Зачем жизнь портить человеку? И себе тоже.

— Да понял я… — Андрюха провел пятерней по волосам, — Ты только скажи… На кой черт в клавкином сарае оказался? Станция вообще в другой стороне, если что.

— Ревнуешь? Не чуди́. За тобой побежал. Думал, подловлю нужный момент и вытащю любимого родственника из ее жадных ручонок. А вы вон как резво подошли к вопросу. И ещё… У тебя же вроде девушка была? Где мы… то есть я, с пьяных глаз исполнял. С ней что?

— Ничего… — Переросток тяжело вздохнул, — Как с Клавдией первый раз вышло, поехал к Алке. Правду говорить не стал, как-то… постеснялся, в общем. Просто сказал, нужно нам расстаться на время. Теперь, раз с Клавдией все закончилось, думаю, надо мириться, что ли…

— Ты это брось. — Я даже ложкой ударил по столу. Для наибольшего выражения эмоций. Мириться он собрался. Задолбал! — Алка твоя — человек. Ясно. А не игрушка. Вчера не нужна, сегодня потребовалась. Все, Андрюх. Все. Расстался, значит, расстался. Думаешь, ей приятно было бы знать правду. Типа, с Клавкой замутил, девку по боку. Расплевался с продавщицей, побежал к бывшей. Сам пойми, была бы у тебя к Алке настоящая любовь, с Клавдией ничего бы не произошло. Раз ты на левую бабу повелся, значит, и Алка тебе не нужна.

— Думаешь? — Андрюха задумчиво уставился в тарелку с борщем. Будто там, на дне, среди капусты и картошки прятался смысл жизни.

— Конечно!

Хотя, естественно, ни хрена я так не думал. Мужик, относительно интима, в первую очередь мыслит и действует членом. Это факт. Не то, чтоб мы вообще головой не соображаем. Соображаем. Просто натура у нас правда охотничья. Секс с другой женщиной реально может случиться в силу разных обстоятельств. И это вовсе не значит, будто не любим ту, которая по сердцу. Любим. Но блин… Этот наш орган иногда живёт своей самостоятельной жизнью. Однако, Андрюхе, естественно, ничего подобного говорить не стал. Мне его моральные терзания очень к месту. Пусть испытывает чувство вины перед Алкой. А ещё лучше…

— Знаешь, даже что? Тебе надо девочку эту отпустить. Чтоб она тебя забыла и жила дальше. Ты