– Павел Савельев, полномочный посол Коммуны! – солидно представился тот, медленно выговаривая слова. Глаза, однако, свидетельствовали о немалом волнении их обладателя. Как же – важнейший исторический момент! Впервые, видимо, за семь десятков лет прибыл кто-то с новостями о бывшей родине. О которой, наверное, рассказано стариками было немало…

Познакомились, присели за красивым инструктированным серебром и какими-то камешками столиком, сервированным вином и легкими закусками. Интереснейший разговор продолжался часа четыре и завершился только из-за крайней утомленности высоких переговаривающихся сторон. Зато история и современное положение Коммуны стало известно мне во всех подробностях. А оно не радовало…

* * *

…Первые десятилетия после «попадания» члены Коммуны, оправившись от первоначального потрясения, рьяно взялись за дело преобразования враждебной природы. Несмотря на недостаток вооружения и орудий труда, окружающая среда постепенно поддалась напору невольных переселенцев, снабженных к тому же самой передовой идеологией. Которую с многочисленными поправками передали и следующим поколениям. Так как достойных конкурентов на идеологическом, равно как и на экономическом фронтах на планетке не наблюдалось (за исключением затаившихся до поры до времени немцев), то потомки первых коммунаров не посрамили, как неоднократно бывало на Земле, своих отцов и их надежд, не допустив проявления мелкобуржуазных собственнических инстинктов. Хозяйство в Коммуне оставалось обобществленным, блага распределялись поровну, а враждебное окружение и сравнительно тяжелая жизнь составляли достаточно мощный стимул для эффективного труда. Условия существования не позволяли плодиться лентяям и бездельникам в угрожающих общине количествах. Вот такой тут развился военный коммунизм. Но вроде бы без излишнего фанатизма. Хотя большая часть бывших зэков и сидела за левотроцкистский уклон, но до трудовых армий и обобществления женщин не дошло. Видимо, это были неправильные троцкисты. Либо сказалось отсутствие классовой борьбы…

В связи с вышесказанным товарищ посол оказался, мягко говоря, шокированным полученными от меня сведениями о «послепопаданческой» истории Земли. Они-то тут искренне надеялись, что на благополучной прародине давно уже наступил полный коммунизм, и после рассказа о распаде СССР и реставрации капитализма Павел даже не пытался скрыть своего глубочайшего разочарования. Как он расскажет об этом ведущим тяжелейшую войну со страшным противником товарищам, для которых помощь от гипотетической земной коммуны стала в последние годы чуть ли не главной надеждой?

Вот о войне я и хотел услышать поподробнее. Ход, причины, применяемое союзниками и противником оружие и тактика. Причем не на уровне эмоционального лепета, как вчера от сугубо гражданского «профессора» Уриэля, а с профессиональным разбором, достойным беседы двух офицеров в отставке. Да, мой собеседник тоже был до ранения капитаном, только, конечно, не ВВС, а разведки. Ходил со своим взводом в дальние рейды по джунглям, сражался с аналогичными группами немцев, а чаще – с бандами диких и просто вездесущими рептилиями. Пока одна из них не оказалась проворнее и не отхватила товарищу капитану полноги.

Начав сжатый рассказ о своей военной карьере, Павел незаметно для себя увлекся и, отхлебывая вина, поведал в подробностях несколько захватывающих историй из славного боевого прошлого. Я с интересом узнал об опаснейших рейдах по нахождению и уничтожению гнездовищ гигантских птеродактилей и других хищных рептилий в окрестностях поселений, представлявших смертельную угрозу для их населения. Именно это и составляло основную работу разведгрупп, а вовсе не схватки с дикими и немцами. А я-то еще недоумевал – как обитатели Коммуны умудряются спокойно заниматься сельским хозяйством при такой-то насыщенности воздушного пространства летучими гадами? Оказывается, у птеродактилей ввиду хреновой аэродинамики перепончатого крыла довольно ограниченный «боевой радиус». И достаточно уничтожить их гнезда на расстоянии двух десятков километров от поселения, чтобы обезопасить работающих на полях крестьян от атаки сверху.

Правда, рептилии регулярно пытаются вернуться на «освобожденную» территорию. А в их отсутствие начинают активно плодиться ранее истребляемые крылатыми наземные хищники. Так что работы у спецназа Коммуны всегда в избытке. Даже без немцев. Ведь Древние, например, и с уничтожением гнезд справиться не смогли, поэтому и занимаются в основном охотой, а не земледелием. Гнездовища расположены в труднодоступных местах, к тому же хорошо просматриваемых с воздуха. А птеродактили живут небольшими стаями, и в районе «базирования» всегда есть кто-нибудь из «взрослых». Яйца их чрезвычайно прочны, просто так, с ходу не разобьешь. А если надо уничтожить сразу несколько десятков за считаные минуты? Задача непростая и решается обычно применением взрывчатки. Только ее еще в гнездо затащить надо…

Впечатленный занимательным рассказом, я долго расспрашивал отставного разведчика о подробностях боевых операций в джунглях, о применяемом разведчиками оружии и тактике. Услышанное настолько заинтриговало, что захотелось самому поучаствовать в таком рейде. Тем более что я уже самонадеянно считал себя опытным «джунглепроходцем» и «ящероубивцем». Таким образом, разговор от воспоминаний ветерана войны с лесными чудищами вернулся к текущим делам. И мы сразу вспомнили, что имеется куда более страшный враг, чем зубастые, но тупые, как пробка, рептилии.

Выяснилось, что если обнаруженные поселения Древних вражеские дирижабли обычно просто забрасывали бомбами, спуская затем штурмовые группы для окончательной зачистки, то жителей Коммуны немцы предпочитали захватывать в плен. Видимо, в Империи катастрофически не хватало рабочих рук. Очень немногочисленные из захваченных пленных, которым удалось бежать и добраться домой невредимыми, рассказывали страшные вещи. Рабы, содержавшиеся в типичных концлагерях, использовались нацистами в основном для расчистки джунглей, добычи сырья и на прочих черных работах. В лагерях находились пленники с разных концов суши, до которых дотягивались дирижабли противника, в том числе и из неизвестных русским народностей, из полудиких поселений, а также из многочисленного северного пещерного народа, ошибочно принятого мной за гномов. Но эти обычно трудились на более привилегированных работах, а нередко вообще являлись бригадирами и надсмотрщиками над группами «нормальных» пленников. Отношение к рабам было крайне жестоким, убивали за малейшую провинность. Учитывая и так не слабые опасности, грозившие работавшим в диких джунглях людям, смертность среди рабов превосходила самые страшные предположения. Но, судя по царившим там порядкам, хозяев лагерей это волновало мало. Образовывать семьи и размножаться рабам также было строжайше запрещено, их явно рассматривали как вынужденный компромисс между желанием очистить планету от низших рас и потребностью Империи в рабочих руках.

Я попросил рассказать подробнее о тактике захвата пленных и вооружении отрядов противника. Выяснилось, что немецкие солдаты поголовно вооружены огнестрельным оружием, причем большая его часть – еще из привезенных с собой запасов. По некоторым признакам можно было предположить наличие в точке Переброса большого склада вооружений и боеприпасов. Повезло фашистам, короче. Хотя, конечно, только изначального запаса хватить до сегодняшнего дня никак не могло, но пришельцы сумели организовать производство какого-то вида бездымного пороха и боеприпасов для своих штурмовых винтовок и пистолетов-пулеметов, а также для снаряжения сбрасываемых с дирижаблей бомб. Ручные гранаты тоже изготовлялись здесь. В общем, насколько удалось понять, штурмовые группы противника были снаряжены примерно как среднее пехотное подразделение вермахта году так в сорок четвертом. То есть у вооруженных луками и копьями союзников при встрече с имперской штурмовой группой шансов – ни малейших. Даже при многократном численном превосходстве. Разве что при действиях из засады…