«Оставлю расстегнутой, – решил он. – И это подчеркнет, что рукава закатаны намеренно». Адолин заправил рубашку в штаны, туго затянул пояс. С этим вроде все? Принц изучил свое отражение в капитанском зеркале. Нужен жилет. Его, к счастью, соорудить нетрудно. Ико предоставил бордовое пальто, которое было ему мало. Молодой человек отрезал воротник и рукава, подшил шероховатые края, а потом разрезал спинку.

Он как раз заканчивал прилаживать шнуровку на спине, когда вернулся Ико. Адолин застегнул импровизированный жилет, накинул куртку и продемонстрировал результат своего труда, уперев руки в бока.

– Мило, – похвалил Ико. – Выглядишь как спрен чести, собравшийся на Праздник Света.

– Спасибо, – отозвался Адолин, изучая себя в маленьком зеркале. – Пиджак должен быть длиннее, но я не доверяю своему портновскому мастерству настолько, чтобы выпустить кромку.

Ико изучил его бронзовыми глазами с отверстиями вместо зрачков – такое Адолин видел у некоторых статуй. Даже волосы спрена выглядели «скульптурными», неподвижными. Спрен казался ожившим изваянием древнего духозаклятого короля.

– Ты был правителем у своего народа, не так ли? – спросил Ико. – Почему ты ушел? Из людей к нам попадают беженцы, торговцы или исследователи. Не короли.

Король… А станет ли Адолин королем? Ведь отец может передумать с отречением теперь, когда Элокар мертв.

– Не хочешь отвечать? Ну ладно. Но ты точно вел людей. Я вижу это в тебе. Высокий статус имеет важное значение для человека.

– Может быть, чересчур важное, а? – Адолин поправил шейный платок, который соорудил из носового.

– Это правда, – согласился Ико. – Вы все люди – а это значит, никому из вас, независимо от статуса при рождении, нельзя доверять с клятвами. Контракт на поездку – это нормально. Но люди предадут доверие, если оно будет им оказано. – Спрен нахмурился, а затем как будто смутился и отвел взгляд. – Это было грубо.

– Грубость не обязательно подразумевает неправду.

– Как бы там ни было, я не хотел оскорбить. Тебя нельзя винить. Предательство клятв – часть человеческой природы, только и всего.

– Ты не знаешь моего отца, – возразил Адолин. Тем не менее от беседы ему сделалось не по себе. Не от слов Ико – спрены часто говорили странные вещи, и Адолин не обижался.

Но он почувствовал растущую тревогу из-за возможной перспективы занять трон. Он с юных лет знал, что это может случиться, и отчаянно надеялся, что все обойдется. В спокойные минуты Адолин полагал, что колебания связаны с тем, что король не может заниматься вещами вроде дуэлей и… ну… наслаждаться жизнью.

Но что, если причина глубже? Что, если он всегда знал о собственном непостоянстве, скрывающемся где-то внутри? Адолин не мог больше притворяться тем человеком, каким его хотел видеть отец.

Что ж, вопрос в любом случае не актуален – Алеткар пал. Адолин покинул капитанскую каюту вместе с Ико и вернулся на палубу к Шаллан, Каладину и Азур – они стояли у фальшборта справа. Все были в рубашках, брюках и куртках, которые купили у странников за тусклые сферы. Тусклые самосветы стоили несравнимо меньше заряженных здесь, но торговля с их помощью велась активно – кое-какую ценность они имели.

Каладин разинул рот при виде Адолина; осмотрел его сапоги, потом шейный платок и наконец сосредоточился на жилете. Стоило потрудиться хотя бы ради его озадаченной физиономии.

– Как?! – воскликнул Каладин. – Ты что, сшил это все?!

Адолин ухмыльнулся. Каладин в новом наряде выглядел так, словно напялил свой детский костюмчик; куртку на его широкой груди ни за что не застегнуть. Шаллан рубашка и куртка были по размеру, но вот фасон не красил ее. Азур без броской кирасы и плаща выглядела куда более… нормальной.

– Я почти готова убить за юбку, – заметила Шаллан.

– Да ты шутишь! – изумилась Азур.

– Нет. Я устала оттого, как трут брюки. Адолин, а ты не сошьешь мне платье? Может, сшить штанины этих брюк вместе?

Молодой человек потер подбородок, на котором уже начала прорастать светлая щетина.

– Это не так просто – я же не могу наколдовать больше ткани из пустоты. Это…

Он осекся, когда у них над головой облака внезапно зарябили и приобрели странную перламутрово-радужную окраску. Еще одна Великая буря, вторая после их прибытия в Шейдсмар. Вся компания замерла и уставилась на драматичное световое представление. Неподалеку странники как-то вдруг приосанились и взялись за свои обязанности энергичнее.

– Видите, – пробормотала Азур. – Я же говорила. Они каким-то образом ею питаются.

Шаллан прищурилась, схватила альбом и решительно направилась к спренам, чтобы их расспросить. Каладин поплелся на нос, к Сил, которая полюбила стоять там. Адолин часто замечал, как она с тревогой смотрит на юг, словно желая, чтобы корабль двигался быстрее.

Он задержался у борта, наблюдая за тем, как внизу с грохотом укатываются прочь бусины. Подняв глаза, Адолин увидел, что его изучает Азур.

– Ты действительно все это сшил? – спросила она.

– Шить толком не пришлось, – признался Адолин. – Платок и куртка прячут бо́льшую часть повреждений, которые я нанес жилету; раньше он был курткой меньшего размера.

– Все же необычный навык для королевской особы.

– И сколько королевских особ ты знала?

– Больше, чем некоторые могут предположить.

Адолин кивнул:

– Ясно. Ты такая таинственная нарочно или это как бы само собой получается?

Азур прислонилась к фальшборту, и бриз всколыхнул ее короткие волосы. Она выглядела моложе без кирасы и плаща. Может, ей лет тридцать пять.

– И то и другое понемногу. Когда я была юной, то обнаружила, что излишняя откровенность с незнакомцами… заканчивается плохо. Но, отвечая на твой вопрос, я действительно знавала королевских особ. Включая одну женщину, которая все бросила. Трон, семью, обязанности…

– Она отказалась от своего долга? – Это было практически невообразимо.

– Она решила, лучше пусть трон займет тот, кому нравится на нем сидеть.

– Долг – это не то, что нравится. Долг – это то, что от тебя требуется, ради служения высшему благу. Нельзя просто взять и отказаться от ответственности, потому что тебе так захотелось.

Азур покосилась на Адолина, и он покраснел.

– Прости, – буркнул он и отвернулся. – Отец и дядя, возможно, вложили в меня… излишний пыл в этом отношении.

– Все в порядке. Может быть, ты прав, и часть меня это знает. Я вечно оказываюсь в таких ситуациях, как в Холинаре, со Стенной стражей. Слишком увлекаюсь… а потом всех бросаю…

– Ты не бросила Стенную стражу! – возразил Адолин. – Ты не могла предсказать, что случится.

– Возможно. Я не в силах отделаться от мысли, что это всего лишь часть длинной вереницы обязанностей, от которых отказалась, и нош, которые сбросила с плеч, быть может, с катастрофическим результатом. – Почему-то, говоря эти слова, она положила ладонь на эфес осколочного клинка. Потом посмотрела на Адолина. – Но среди всего, что я избежала, не жалею лишь о том, что позволила кому-то другому править. Иногда лучший способ выполнить свой долг – позволить кому-то другому, несравнимо более одаренному, исполнить его.