налить всем остальным ещё кофе.

Мона дремала, но, когда Найджел вошёл, открыла глаза и улыбнулась ему.

– Привет, Найдж.

– Мона…

В два шага он подошёл к кровати и опустился на колени у её изголовья.

– Ну, что ты, Найдж, – Мона погладила его по голове. – Всё в порядке. Малыш просто чудо. Хочешь посмотреть на него?

– Да… Конечно… Где он?

– Да вот же.

И только после её жеста Найджел увидел корзинку-колыбель. Откуда она?

– Это нам подарили. Правда, красивая?

– Да… Но малыш лучше.

Мона рассмеялась.

– Ты же не видел его.

– Почему? – нагнувшись, Найджел рассматривал крохотное личико. – Вижу. Он чудо, Мона. Но… он такой маленький…

– А Тётушка Кики сказала, что настоящий великан. Десять фунтов без малого. Дай мне его, Найдж.

Найджел растерянно обернулся к ней.

– А… а как?

Айрин, всё это время стоявшая в дверях и с невольными слезами умиления смотревшая на них, быстро подошла.

– Смотри, это делается так.

С её помощью Найджел достал из корзинки ребёнка.

Снизу доносились голоса, и Айрин поспешила туда, оставив их наедине. Мона протянула руки, но Найджел медлил, держа на руках ребёнка и рассматривая его.

Так их и застали Роберт и Метьюз, осторожно войдя в спальню.

– Привет, – улыбнулась им Мона и сразу ответила на ещё не прозвучавший вопрос: – Я в порядке.

– Видим, – улыбнулся Роберт. – Ты молодец, Мона.

– Отлично выглядишь, – подхватил Метьюз.

– Спасибо.

– Ну-ка, Найдж, покажи, – Метьюз неожиданно ловко взял у Найджела ребёнка. – Смотри, Роб, какой парень, а?

– Да! – согласился Роберт. – Мет, аккуратней.

Услышав за дверью шаги, Метьюз восхищённо сказал:

– Найдж, Мона, вы молодчаги. Отличного парня сработали.

– Посмотрели? – в спальню решительно вошла Тётушка Кики. – А теперь вон отсюда живо. И папаша, и дядья. Успеете и налюбоваться, и наиграться.

Спорить с ней было невозможно, да и незачем. Метьюз отдал ребёнка Найджелу, и тот хотел отдать его Моне, но Тётушка Кики велела положить малыша в колыбель и выметаться.

– Спит и пусть спит.

– А он… не голоден? – рискнул спросить уже от двери Найджел.

Тётушка Кики фыркнула.

– Как проголодается, так сразу услышишь! И дверь за собой закрой.

За дверью Найджел ошалело посмотрел на братьев. Метьюз ободряюще похлопал его по плечу, а Роберт сказал:

– Завтра тогда не выходи. Как-нибудь мы перекрутимся.

Найджел перевёл дыхание, тряхнул головой и улыбнулся.

– Спасибо, Роб, но завтра у меня постоянных навалом.

Помедлив, Роберт кивнул.

– Ладно, Найдж. Но если что…

Они спустились вниз. Соседок уже не было, ушла и помощница Тётушки Кики. Найджел указал братьям на маленький бар рядом с камином.

– Возьмите себе сами.

И пошёл на кухню, где Айрин мыла посуду после кофе и доваривала обед.

– Айрин…

– Всё в порядке, Найдж. Телеграмму я уже отправила.

– Да, спасибо. Я о другом… ну… – он вдруг забыл, о чём хотел спросить.

Айрин ободряюще улыбнулась ему.

– Всё уладится. Я ещё недельки две у вас поживу.

– Спасибо, – обрадовался Найджел. – А то я совсем ничего не знаю.

– В первый раз всегда так, – рассмеялась Айрин. – После третьего всё пойдёт как по маслу. У вас всё впереди.

Она стояла спиной к Найджелу и не видела скользнувшей по его лицу тени.

– Да, – очень спокойно сказал Найджел и даже улыбнулся. – У нас всё впереди.

Может, надо было ещё что-нибудь сказать, но у него уже не хватило на это сил. Он вернулся в гостиную, где Метьюз сразу протянул ему стакан.

– На, выпей.

Он глотнул, не чувству вкуса.

Сверху спустилась Тётушка Кики, оглядела их с лёгким неодобрением, велела Мону пока не беспокоить, заглянула ненадолго к Айрин на кухню и ушла.

– Идите обедать, – позвала Айрин.

Но Роберт и Метьюз отказались от обеда, сказав, что пойдут к себе, они же так пришли, просто узнать, на них же не готовили, спасибо, конечно, но… попрощались и ушли.

Айрин удивлённо посмотрела на Найджела, тот молча пожал плечами в ответ. Айрин на секунду задумалась и улыбнулась своим мыслям.

– Иди, поешь.

– А… а Мона?

– Ей надо отдохнуть. Потом я, – и тут же поправилась, – ты ей отнесёшь.

Найджел кивнул и сел за стол. От еды он отказаться не мог. Ни при каких обстоятельствах.

Он ел механически, думая о своём, и Айрин невольно любовалась им, его красивыми уверенными движениями. Неудивительно, что Мона так влюбилась, удивительно, что Роберт и Метьюз ещё холостяки. Хотя… кое-что она слышала, и, похоже, там тоже дела на мази.

– Очень вкусно, Айрин, спасибо, – встал из-за стола Найджел. – Я наверх.

– Конечно-конечно. Я потом тоже поднимусь.

И, когда Найджел убежал, занялась неизбежной домашней рутиной.

Когда Найджел вошёл в спальню, Мона полулежала на подушках и кормила малыша грудью.

– Ты вставала? Разве можно…?

– Пустяки, Найдж. Я в полном порядке. Посмотри, он прелесть, правда?

– Конечно, – согласился Найджел, усаживаясь на край кровати.

– Как мы назовём его, Найдж?

– Мы же уже говорили. Что мальчика Чарльзом. Как твоего отца, – Найджел улыбнулся. – Ему будет приятно. И Айрин тоже.

– А тебе?

– Конечно. Чарльз – красивое имя. И… мне нравится твой отец. Если малыш станет таким, будет очень хорошо.

Мона благодарно улыбнулась ему, но возразила:

– Он будет таким, как ты.

– Но, Мона…

На этих словах в спальню вошла Айрин.

– Из-за чего вы спорите? Вы же помешаете малышу.

– Мама, мы решили назвать его Чарльзом.

– Отлично, – Айрин была согласна с любым вариантом. – Но мы об этом уже говорили. О чём вы спорите?

– Ни о чём, – улыбнулся Найджел. – Мона, тебе надо поесть.

– Потом. Ой, вы только посмотрите, Найдж, мама, он жмурится, сладкий мой, конфетка моя, – упоённо заворковала Мона.

И Айрин невольно подумала, что, неужели и она была такой тогда… И Чарльз так же любовался ими… Странно, но она не помнит… многого…

Россия

Ижорский Пояс

Загорье

Всё кончается. И праздники, и выходные, и отпуск. Жалко, конечно, что он с этой суматохой и не распробовал толком такую интересную штуку – отпуск, но… но и хорошо, что всё кончилось, что снова пойдёт день за днём привычно и легко. Работа, школа, дом, уроки, в воскресенье на рынок купить картошки, в большой комнате, чтобы натереть пол, теперь надо мебель двигать, а розы ещё стоят… Вазу он всё-таки купил. Такие деньги уже вбабахали, что ещё полусотня птичкой улетела. А в гостиной стало красиво. Он думал, что в спальне будут стоять, а получилось по-другому, но всё равно – хорошо!

Эркин шёл домой, благодушно поглядывая по сторонам. Как же здоровско всё получилось, что они уехали именно сюда, в самый лучший город в России. И ему, что он индеец, совсем не мешает теперь,